— Файервол не пропустит нас в город, — сказала она, — У нас никого… достаточно человеческого не осталось. Судачат, что надо бы кого-то сделать, но… еще век спорить будут. — Она вздохнула. — Мы на небе любим спорить.
Косонен ухмыльнулся.
— Готов побиться об заклад, ты себя там отлично чувствуешь.
Он проверил, на месте ли морщинка, и продолжил:
— Значит, вам нужен мальчик на побегушках.
— Нам нужна помощь.
Косонен посмотрел в огонь, Пламя угасало, но еще облизывало почерневшую древесину, Угли каждый раз принимают новые оттенки, А может, он просто забывает.
Он коснулся руки Марьи, Чуть твердая, вроде мыльного пузыря, Но она не отстранилась.
— Ну ладно, — проговорил он, — Но чтоб вы знали — это не по старой памяти.
— Все, чем можем.
— Я стою недорого, — ответил Косонен, — Мне нужны только слова.
Солнце поблескивало на кантоханки: снегу, покрытом корочкой льда, достаточно прочном, чтобы лыжник и медведь не проваливались. Косонен тяжело дышал. Даже на спуске ему было сложно не отставать от Отсо. Но в такую погоду есть нечто прекрасное в том, чтобы прокатиться на лыжах, скользя почти без трения в синих тенях под деревьями, пока снег шипит внизу.
Я чересчур засиделся на одном месте, подумал он. Мне бы стоило выбираться куда-нибудь просто так, а пе по чужой просьбе.
После полудня, когда солнце уже садилось, они достигли железной дороги: обычная просека в лесу, две полосы металла на гравийной подушке. Косонен снял лыжи и укрепил их в снегу.
— Прости, но тебе дальше пути нет, — сказал он Отсо, — Город тебя не впустит.
— Отсо не городской медведь, — ответил медведь.— Отсо ждать Косонена, Косонен забирать баг с неба, обратно. Потом выпьем.
Косонен неловко потрепал медведя по жесткому загривку. Медведь потыкался Косонену носом в живот — так чувствительно, что человек едва не упал. Потом, фыркнув, зверь развернулся и побрел в лес. Косонен наблюдал за Отсо, пока тот не затерялся среди заснеженных деревьев.
Он трижды пытался выудить пальцами из глотки наносемя, полученное от Марьи; это было больно. Он давился, во рту оставался горький привкус. Увы, уберечь тонкую машинерию от чумы можно Было единственным способом — проглотив. Косонен очистил семя о снег. Скользкое и теплое, оно напоминало прозрачную ёлочную игрушку диаметром с орех. В его детстве такие игрушки можно было выудить из автоматов, установленных по супермаркетам: пластиковые шарики с каким-нибудь сюрпризом внутри.
Он аккуратно установил его на рельсах, утер с губ остатки рвоты и омыл рот водой. Потом посмотрел на семя. Марья знала, что Косонен не читает пользовательских инструкций, поэтому не дала ему никакой.