Еще троих наших сыновей я назвала в честь арахнидов, чьи неспасенные мной жизни стали голубыми жемчужинами — Равен, Сайрус и Вейс. Оставшихся назвал Сэпий: одного в честь погибшего со своим гнездом брата — Тереем, других в честь предков — Саудом и Наримом.
К моему сожалению, ни один из детей не был похож на Сэпия. Все кукольно хорошенькие, с правильными, аристократическими чертами лица, что было видно даже несмотря на детскую пухлощекость и нежность, с разных оттенков огненными волосами.
Только одного можно назвать золотистым блондином, остальные рыжики. У каждого из них на плече было родимое пятно сердечком, что вызвало мой интерес.
— Сэпий, а что это за родинка? — спросила я, поглаживая отметину на хрупком плечике.
— Это знак, что они были рождены в любви, а значит, проклятие не коснется ни одного из них, и в положенный срок они смогут принять человеческий облик и найти свою аллаиду.
— А почему с тебя раньше не спало проклятие, я ведь почти сразу тебя полюбила?
— Потому, что этот знак дается только с рождения, как и возможность оборачиваться. Но то, что случилось со мной, — это нечто другое. Без проклятия гнездовые просто могли становиться мужчинами на период выбора аллаиды, но все равно умирали, давая новую жизнь, а то, что ты сделала для меня, — это настоящее чудо, такого вообще никогда еще не случалось.
— Ты хочешь сказать, что когда придет их время, наши дети умрут, рожая гнезда? — в ужасе спросила я.
— Необязательно. Теперь они знают, что такое настоящая любовь и искренность, и будут искать ее и добиваться, так что у них будет шанс на счастье, — сказал Сэпий, перебирая рыжие прядки одному из малышей, пока тот засыпал, сидя на коленях у отца.
Ткачики забрали утомившихся мальчиков, уложив их отдыхать в паутины, похожие на гамаки, а мы отправились к себе.
Пока мы ехали на арахнидах по извилистым коридорам, я думала, как бы деликатнее попросить их потом оставить нас одних, но, к счастью, после того, как мы поужинали, они сами удалились.
Я приняла ванну и жутко нервничала от мысли, что наконец сбудутся мои самые смелые мечты и я стану женщиной в объятиях самого лучшего из всех мужчин.
Я с нетерпением ждала, когда Сэпий вернется из ванной, но, к моему огорчению, он лег рядом и обнял меня с явным намерением уснуть. Мне даже обидно как-то стало.
Неужели он меня не хочет? Может, я что-то не так делаю? Я вертелась, не в силах успокоиться, пока у моего мужчины не закончилась выдержка и он не навис надо мной.
— Алла, прекращай крутиться. Ты во мне дырку сделаешь, — тихо сказал он, целуя меня в губы.