Накидываю поверх пальто, что выбрала, и выхожу к Михаэлю.
Он стоит неподвижно и смотрит так странно, но мне становится жарко.
— Очень, — откашливается, — практично.
Замечаю, что его руки заняты небольшими коробочками.
— Вот, принес, — роан отчего-то краснеет и протягивает их мне. — Я думаю, что должно быть впору. И это, — от поворачивается и поднимает вверх золотое длинное платье.
— Какое красивое… — растягиваю я, глядя, как переливается тяжелая ткань. — Но ты же…
Находя неуместным очередное поминание денег всуе, забираю у него из рук коробки и платье и бегу обратно.
В упаковках из тонкого картона я нахожу несколько комплектов белья и чулок. Белье совсем другое, не похожее на то, что приходилось надевать в борделе. Должно быть, Аврора знатно экономила на девочках. Или делала ставку на то, чтобы одежду было легче снять.
Я продавала в своем салоне нечто похожее, но в Москве за такими одеяниями приходили, разве что, по особым случаям. Здесь же подобные комплекты выглядели, как повседневные: пояса шили из дорогой и практичной ткани, а не из тонкого кружева, да и чулки выглядели отнюдь не вызывающе. Усмехаюсь в ладонь. Видимо, Михаэль решил меня не смущать… Едва отпустив эту мысль, обнаруживаю среди повседневных аксессуаров коробочку с совсем другим бельем — из невесомого и тончайшего кружева — и не могу сдержать улыбку. Кажется, это намек.
Платье оказывается точно впору. И как Михаэль умудрился угадать мой размер, если я так часто сама промахиваюсь?
Осторожно выхожу из примерочной и нахожу Михаэля спящим на диване. Он развернул руки по широкой спинке и запрокинул голову назад. Такой милый, когда спит: похож на мягкого плюшевого медведя, которого хочется затискать! И как же тяжело этому желанию противиться…
Неожиданно меня пробирает смех. Тихо, чтобы не разбудить, подбираюсь к Михаэлю. Достаю договор, который все еще ношу с собой, и наговариваю на него:
— За тобой гонится красивая обнаженная женщина! И она хочет самого сокровенного!
Усмехнувшись, закрываю лицо Михаэля рваной бумажкой.
— Только если это будешь ты, Элен, — говорит он низко, отбрасывает в сторону бумажки и хватает меня за талию. Поворачивает и усаживает рядом, а сам нависает и почти касается губ. — Но тебе это нужно?
Я взвизгиваю от неожиданности и снова смеюсь. Но когда Михаэль сжимает в объятиях сильнее, становится не до веселья.
— Я же просто пошутить хотела, — канючу я.
— Извини, — он поднимает руки и отстраняется. — Ты выбрала все, что хотела? — говорит мрачно, потирает глаза и морщится.
Сколько там времени прошло? Я только в примерочной около часа возилась, а он мучается с болью и ждет.