Михаэль расслабляется и падает лицом на диван. И сколько я ни пытаюсь позвать его, он не откликается.
Трясу его за плечо. Неужели умер?!
— Михаэль…
— Что случилось? — забегает встревоженный Евжин и наталкивается на угол плечом. — Хожаин? Михаэль… Ему нужно удобней лечь. Элен, придержи его голову!
Я слушаюсь. Механик скидывает сапоги Михаэля и укладывает его. Спинка с помощью защелки опускается, превращая диван в кровать. Цепочки натягиваются и перестраиваются по углам.
— Его бы согреть, — Евжин краснеет. — Мне нужно в рубку, а то врежемся в верхушки сосен на окраине Московии.
Он убегает и уже из окошка выкрикивает:
— Роан просто спит, не волнуйтесь!
С облегчением выдыхаю. Но дурное предчувствие все равно скребется под ложечкой. Томит. Царапает…
Осторожно и аккуратно перебинтовываю рану Михаэлю и укрываю его пальто. Ложусь рядом. Еще старые царапины не зажили, а теперь это…
Правило № 23. Не забывай, что зверь — прежде всего зверь
Снились родители. Огорченные, будто я разлил парное молоко и сбежал. Отец грозился отхлестать и показывал кулак. Да, я виноват. Виноват…
Горело тело. Будто я впервые оборачиваюсь. Кости хрупали и трещали под кожей, отчего с губ срывался болезненный стон. Я хотел высвободить силу волка, но меня что-то не пускало. Назревало, напухало, но не лопалось…
Я видел Элен. Ее морозно-голубые глаза и ясную улыбку. Тянулся, чтобы прикоснуться, но она ускользала, как мираж. Растворялась между пальцами белоснежным паром и обжигала кожу. Я звал ее. Звал, но не мог докричаться…
Вскакиваю. Тело начинает меняться: покрываюсь мехом, десны щекочут клыки, а плечи и спина выгибаются и становятся волчьими. Я вижу аппетитного кролика и хочу его съесть. Голод взрывает мозг и ломает изнутри, заставляет ринуться вперед и зажать лапами маленького беспомощного зверька. Опускаюсь, чтобы вонзиться в сладкое мясо зубами, порвать глотку и заставить его не кричать так…
— Михаэль, остановись!
Иллюзия рассыпается. Я сдавливаю ладонями шею Элен и слышу, как хрустят косточки, и бьются под ладонями жилы. Она слабо вцепляется пальчиками в мои руки и пытается освободиться. Падаю назад и отползаю, накрывшись руками.
— Прости меня, прости…
— Зачем, Михаэль? — Элен закрывает ладонью царапину на шее, и сквозь ее пальцы медленно сочится кровь.
— Я, — гляжу на нее затравлено и тянусь, но она резко отстраняется. — Я не хотел. Прошу тебя. Не бойся. Это яд так действует… Златовласка, умоляю, прости. Элен, — паршиво осознавать, что потерял контроль так легко. Как бы я жил, если бы не остановился?
Мы уже дома. Видимо, Евжин помог меня затащить в спальню. Встаю, подхватываю простынь с кровати и, быстро завернувшись, ухожу. Мне нужен воздух. И побыстрей.