Правило № 29. Не удивляйся переменам
Мы едем долго. Заснеженные чащи с прогнувшимися под тяжестью хлопьев ветвями сменяются серебряными полями, луга — узенькими березовыми рощицами. Изредка у горизонта прорисовываются острые крыши поселений.
Когда солнце начинает клониться к закату, и путь заволакивает хрустальная тьма, дорога выводит нас к крупному поселку. Дома здесь в два-три этажа, а занесенные проселочные дороги сменяют расчищенные тротуары.
Долго едем через город, петляем, кружимся, и, кажется, путь никогда не закончится.
Мы проезжаем мимо вытянутого здания с большими трубами. Из них сочится-вьется, словно шелк, белый дым.
— Паровой завод механических игрушек, — подсказывает Михаэль и, когда мы притормаживаем на соседней улочке, встает и подает мне руку. — Приехали.
— Сюда? — я задираю голову вверх.
В темно-синем небе клубится рваными кусочками ваты пар. Этот дом кажется почти высоткой по здешним меркам. Ну, если не считать логова Вольпия. Причудливое здание в шесть этажей выстроено объемной спиралью, а косые балконные решетки лишь усиливают иллюзию его кривизны.
— У магов специфический вкус, согласен, — говорит Михаэль и ведет меня под руку к зданию.
Даже дверь здесь кривая, похожая на перекошенный рот, оскалившийся зубами ступеней. Спиральная лестница уводит нас ввысь по неровным площадкам. Двери квартир такие же кособокие, номера идут не только вразнобой, но и не по порядку. За 393-й квартирой следует 42-я, и лишь затем — вторая и первая.
— Не удивляйся, — смеется Михаэль. — Это дом-конструктор. Такие в Московии сейчас очень популярны. Как… — он задумывается. — Не знаю, как у вас это называется. В общем, новинка техники и механики, здесь и системы обогрева другие. Но мне ближе старинный и проверенный способ.
Когда Евжин уходит далеко вперед, Михаэль подбирается ближе и говорит мне:
— Я выкупил его долги, только он об этом не знает. Думаю, что тетка тоже. Давно хотел глянуть этой заразе в глаза.
Над головой вырастает высокая острая арка, и проходим еще один коридор. Здесь стены расступаются, и в торце оказывается дверь из красного дерева с номером «43».
— Заплутать можно! — реагирую я, подумывая о том, что вряд ли найду дорогу домой.
Дверь открывает лохматая женщина с рыжими кудряшками на голове, подвязанными кухонным полотенцем. Высовывает лицо в проем и говорит низким альтом:
— Явился? Ну, наконец-то.
— Жарина, прости… — лепечет Евжин.
— Зарина! — сердится женщина. — Заходи, поправлю дефект. Не надоело с таким жить?
— Ну, ты же сама-а-а… — дуется Рыжик и дергает нависшую на лоб челку.