Он задумался, потёр переносицу.
— Слушай, Сахарочка, сладкая ты моя. Зайди сейчас ко мне. Есть неселекторный разговор.
Сахара Каракумовна тут же явилась, прижимая к высокой груди папку, на которой золотом была выведена приводящая в трепет фраза: «На подпись».
Главный восседал на своём троне, ухватившись руками за подлокотники и вытянув клювастую голову. Он очень напоминал попугая, сидящего на жёрдочке. Но, естественно, Сахаре Каракумовне даже в голову не пришло такое крамольное сравнение.
Честноков опустил голову и зашептал так тихо, словно зашуршали высохшие листья:
— Есть сведения, что на тех, кого я перевёл из Блатослава, кое-кто точит зубы. А значит, и мне копают яму. Но ямы не остановят нашей уверенной поступи. Я догадываюсь, кто этим занимается и воссоздам им по заслугам. Хотя любой рад подставить мне подножку. Все вокруг если не подлецы, то негодяи. Но ничего! Упырь Хмыревич нам поможет.
Сахара Каракумовна в изумлении пожала плечами.
— Неужели он будет помогать? Ведь тогда в реанимационном блоке его так и не смогли полностью вывести из состояния клинической смерти.
— Вот потому-то он нам и благодарен, — узкая щель рта главного растянулась чуть ли не до ушей. Но тут же он снова стал предельно серьёзен. — До меня дошло, что завакушерским отделением Бабич повсюду распространяет слухи, что дети простужаются в родилке! Будто из-за плохой работы отопительной системы в осенне-зимний период детям холодно стало быть. Кое-кто распространяет коварные напевы, что приёмное отделение у нас вообще не работает. Что по больнице невозможно пройти без риска для жизни: всё время падает вниз штукатурка. Что больные из-за неисправности туалетов вынуждены бегать домой, чтобы справить нужду, а в крайнем случае сдавать свои отправления в лабораторию под видом анализов. Что нужных лекарств в больнице нет, и больные достают их на стороне.
— Неужели они осмеливаются выступать со столь наглой правдой? — Сахара Каракумовна в изумлении широко распахнула глаза.
— Боюсь, они способны и на это. И нам предстоит… — Честноков так сильно нагнулся, что чуть не соскользнул с кресла.
Он мёртвой хваткой вцепился в подлокотники и заёрзал, вдвигаясь поглубже.
— И нам предстоит узнать, что они намерены предпринять в дальнейшем, — закончил главный, и страх всё ещё дрожал в его глазах, словно вода в потревоженной камнем луже.
— У тебя есть какой-нибудь план?
— План? План… Да. Есть.
Неожиданно Честноков умолк и несколько секунд глядел сквозь любимую женщину глазами, сделавшимися вдруг похожими на окна заброшенного дома.