Дверь отворялась медленно, очень медленно. И вот вошёл… самого затрапезного вида гражданин среднего возраста, среднего роста и средней комплекции. Одет он был в старый засаленный пиджак и мятые брюки с пузырями на коленях.
При появлении неизвестного, которого хозяева называли Хроником, молодые люди ощутили неопределённую тоску. От неё цепенел мозг, она сковывала движения. Всё и вся вдруг представилось скучным и бесцельным. Чувство безысходности, словно пресс, придавило их к месту.
«Хроник» остановился у входа, тяжёлым взглядом обвёл медиков и глухо проговорил:
— Здравствуйте.
Хозяева даже не нашли в себе силы ответить.
— Предложили бы гостю сесть.
Дмитрий заставил себя встать с единственного в комнате табурета и пересел на возмущённо взвизгнувшую кровать.
— Простите за подобный modus operandi[2],— без интонаций сказал незнакомец. — Но я предвидел, что иначе меня бы не впустили. Id est[3], я знаю, что современные лекари исповедуют всякие випашьяны. Имею в виду то, что именуется сейчас гуманизмом. Уверен был: вы не могли отказать в помощи больному. Потому использовал этот фактор.
Дмитрий с трудом кивнул, точнее — уронил голову, и спросил, едва шевеля языком:
— Как ваша нога?
— Нога? — невнимательно переспросил «Хроник». — Разумеется, в порядке.
— Тогда зачем вы здесь? — Эбис, как и Дмитрий, был поражён необычными речами, но всё ещё храбрился. — Кто вы такой?!
— Зачем я здесь? Да вот ради него, — и пришелец кивнул в сторону Дмитрия. — Он меня пока что не знает. Но, как говаривали когда-то, мы обёрнуты шкурой одного барана. А зовут меня Хронос. Местные невежды переименовали меня в Хроника. Но вам-то, надеюсь, имя моё о чём-то говорит?
Абсурдность происходящего, какой-то загробный голос Хроноса, резкое несоответствие его манеры говорить и внешнего вида, вышибли у Дмитрия ощущение реальности. Вот привычная комнатушка, вот грязновато-белые стены с отваливающейся побелкой, вот давно не крашенный пол с выкрашивающейся шпатлёвкой. И тут же — Хронос с его безумными речами. Так, наверное, сходят с ума.
Хронос не сводил с Дмитрия немигающий взгляд своих раскосых с узким зрачком глаз.
— Нет, вы не сошли с ума, Дмитрий Маркович. Не волнуйтесь, ибо всё суета сует. Всё — дхарма! Я у вас, ибо здесь и в это время сошлись appearance and reality[4], мгновение и вечность. Ab aeterno[5]! Поверьте, очень скучно жить вечно. Впрочем, говорить с человеком о вечности, всё равно, что с медузой о прыжках в высоту…
— Что вам угодно? — услышал Дмитрий самого себя.
— Мне угодно, — зазвучал гипнотический голос, — сообщить вам, что девушка, которая приходила к вам, как уже сообщил ваш приятель, значительно отличается от созданного вами идеального образа. В этом мире она падшая женщина. Я имею в виду её современную ипостась. Если вы попытаетесь искать её расположения, это приведёт и вас, и её к ужасным последствиям. Ведь за ней всегда следую я. Нет, это не любовь. Это… результат единства противоположного. Свет и тень. Добро и зло. Звуки и тишина. Вы должны отказаться от неё. Этим вы избавите её от множества неприятностей. Согласны? Не сомневаюсь, что вы согласитесь. Доводы мои неопровержимы.