Незнакомец за окном продолжал делать умоляющие жесты. Ошеломлённые медики безмолвно наблюдали за его действиями. Тут Хроник открыл рот и в волосах, которыми густо заросла нижняя часть его лица, образовалась воронка.
— Впустите, — протаранил его голос двойные стёкла.
— А то как же! Тороплюсь впустить желанного гостя, — со злостью проговорил Эбис. — Встречайте! Едет Корней с пампушками! Сейчас я его отважу физическими методами.
— Ну, зачем же? — робко запротестовал Дмитрий. — Может быть вначале попытаться объяснить ему недопустимость подобного поведения?
Не слушая товарища, Эбис погрозил Хронику кулаком. Тот немного отодвинулся от окна и в ответ повторил жест врача. Кулак незнакомца закрыл чуть ли не половину окна.
— Да… — протянул Эбис. — Физически подавлять его, наверное, не стоит. Не хочется просто руки марать.
— Впустите, — донёсся до них уже погромче голос с противным гнусавым оттенком.
Далее случилось такое, от чего приятели на некоторое время потеряли дар речи.
Хроник, топча клубнику, попятился. Затем резко захромал и дико взвыл. Он задрал штанину, которая быстро темнела, и врачи увидели, что сквозь разорванную грязную кожу торчит острый отломок кости. По грязно-белой икре торопливо сбегал извилистый ручеёк крови.
— Открытый перелом! — разом ахнули Дмитрий и Эбис.
— Вы давали клятву Гиппократа! — торжествующе воскликнул Хроник. — Обязаны впустить и помочь! Впустите!
— Конечно же. Сейчас мы вам поможем…
— Заходи, — хмуро согласился и Эбис. — И этот о клятве Гиппократа!
Незнакомец скрылся из вида — направился ко входу.
Эбис ухватил за рукав Дмитрия, шагнувшего к двери, встретить пострадавшего,
— Не торопись!
Эбис был непривычно серьёзен. Дмитрий понял, что его товарищ чем-то очень обеспокоен.
— Дима, ты никогда не читал о зомби? Нет? У нас их упырями зовут. Это не совсем умерший человек. Не полностью. То есть, он мертвец. Но двигается, дышит, говорит. Так вот: они не могут зайти в дом, пока им не разрешит сам хозяин. Для того, чтобы получить разрешение, используют любые уловки…
Дмитрий спокойно ждал продолжения рассказа, но Эбис молчал, сжимая и разжимая кулаки.
И вдруг до сознания Дмитрия дошёл смысл сказанного. Волосы у него стали дыбом. Тело, будто облитое ледяной водой, покрылось гусиной кожей.
— Не торопись помогать ему войти. Мне кажется, что он вполне может войти сам. Заметил? После того, как мы ему войти разрешили, он и хромать перестал.
— Глупости какие, — прошептали помертвевшие губы Дмитрия, и он расслабленно рухнул на табурет.
В комнате хозяев раздалась частая словесная перестрелка. Говорили одновременно дед Фёдор и его жена. Их голоса быстро увязли в гнусавом голосе вошедшего. Воцарилась тишина. И в тишине этой раздались уверенные шаги Хроника. Без сомнения, человек с открытым переломом большеберцовой кости так идти не смог бы. Руки Дмитрия впились в край табурета с такой силой, что побелели ногти. Он ожидал самого худшего.