— Слушай, ты, наверное, Сахип, да?
— Ага! — сказал узбек (по-русски он говорил с трудом).
— Вот коробка для Иннокентия Ивановича. Знаете его?
— Не знаю, манна…
— Э-э-э… Ну, Иннокентий, Кеша. Кешу знаете?
— Кешу? Кеша, мана, знаю! — улыбаясь, кивнул дворник.
— Занеси ему, пожалуйста, по-братски, а то у меня совсем времени нет. Если он не дома, надо в тепле это дело подержать. Вечером отдашь. Понял меня?
— Понял, мана, в тепле, мана! — кивнул узбек и пошёл к подъезду дома.
— Достал своими жабами! — обречённо сказал дяденька, плюхнулся на сиденье, хлопнул дверцей и дал по газам. — В следующий раз ни за что не возьму!
Стоило Сахипу поставить коробку на пол и позвонить в дверь четвёртой квартиры, как песни-пляски резко оборвались.
— Шайтана, мана! — прошептал дворник и приложился ухом к глазку. Осторожно постучал по железной поверхности двери согнутым пальцем.
Изнутри открывать не спешили.
— Э-э?! — робко позвал он и огляделся по сторонам. — Дома-на есть кто, а-а?
Приложив палец к губам, в полной тишине Гаврила прокрался в прихожую и выглянул прямо сквозь дверь, как привидение. Узбек нервно потоптался на месте, поднял ценный груз и побрёл обратно. Он помнил, что посылку надо держать в тепле.
Разглядев, что у него в руках, домовой сразу обо всём забыл, бросил друзей, семь царевен с царевичем и на цыпочках увязался за Сахипом. Они дошли до подвала, спустились вниз, дворник щёлкнул замком и внёс ящик в тускло освещённую комнатку.
Под влажным потолком круглые сутки горела лампочка-груша, кирпичную стену украшал затёртый ковёр, а роль стола играла старая деревянная панель на керамзитовых блоках. Поставив контейнер на этот самый стол, Сахип вышел из комнатки и отправился дальше махать лопатой. Работу свою он любил и даже ею гордился. Порядок, мана!
Притаившийся в уголке Гаврюша набросился на подарок судьбы, как муха на мёд. Шпагат, которым был обвязан контейнер, он перегрыз зубами, затем отбросил одеяло, изодрал картон, повыкинул смятые газеты и тряпки и, счастливый, добрался до аквариума.
— Ква! — приветствовала его улыбчивая жаба.
А притихшее веселье в четвёртой квартире после ухода домового резко возобновилось. Лев-королевич, прыгая вприсядку, распугал натуральных жаб, перебил половину аквариумов, поймал Маркса и под взвизги красавиц подбрасывал его, хлопая в ладоши, пока тот переворачивался в воздухе и орал дурным голосом!
Девушки брали запредельно высокие ноты, разнося в пыль плафоны и лампочки. Егор прятался в прихожей, зажав уши ладонями. Вместе с ним спасались и жабы. Да уж, герои сказок посильнее обычных людей и в плане танцев и пения и вообще ни в чём удержу не знают. Читать про это в книжке — одно, а вот жить с ними в одной квартире — увольте…