— Гаврюша, а конфета за кота-баюна — это не слишком мало? — не удержавшись, шёпотом спросил мальчик. — Если я расскажу маме, она может нас обманщиками назвать…
— А без обмана да хитрости и русской сказки нет, — уверенно ответил домовой. — Иван-царевич, к примеру, тот ещё воришка был. Яблоки молодильные спёр, Елену Прекрасную умыкнул, жеребёнка у Яги свистнул, кто он после этого?
— Пират?
— Русский народный герой!
Совсем близко в чёрном небе угукнул пролетающий дозором филин. Все трое замерли. Кажется, на этот раз пронесло, но дальше, боясь разоблачения, двигались молча.
В любом, даже самом серьёзном заборе найдётся фальшивая доска, бревно или камень, прикрывающие вход (или выход, с какой стороны поглядеть). В частоколе, охраняющем Баюн-центр, было то же самое. Маркс нащупал нужный столбик, надавил плечом как следует, открылся проход в пять брёвен, и вот вам пожалуйста — свобода!
Правда, оставалось последнее препятствие — покрытый льдом ров. Никакого мостика поблизости не было, и опасность заключалась в том, чтобы перейти замёрзшую реку с берега на берег. Егорка вспомнил, как по дороге сюда домовой предупредил его ни в коем случае не выходить на лёд. И вот вам нате! Чего сторонились, на то и напоролись.
— А что там? — решился спросить мальчик. — К-кто там живёт, под водой?
— Знамо кто, водяной! — нервно ответил Гаврюша. — Я разве не говорил? Да он зимой сонный и соображает плохо, не бойся. Пройдём по-тихому, кота первым запустим, потом ты, а я последним пойду.
— Почему последним? — спросил Егор, пытаясь оценить степень риска.
— Так ведь я самый тяжёлый, — объяснил бородатый приятель — Вдруг меня лёд не выдержит? Представь, что будет, если я первым пойду и провалюсь? Тогда все пропадём!
— Гаврюша… — Мальчик обнял домового. — Знай, что бы ни случилось, ты настоящий друг!
— А то! Ну что, Маркс, слышал? Тогда вперёд!
Впервые за весь их путь кот перестал мурлыкать (вместо «мур-мур-мур» у него выходило «муй-муй-муй») и мягко, осторожно ступил на гладкую, холодную поверхность. Уши его превратились в локаторы, улавливая малейший звук, самый тихий шорох и скрип. До середины реки он крался, а затем припустил что есть мочи, и вот уже сидит баюн на другом берегу и гордо вылизывает… заднюю лапу.
— Я знаю, ты храбрый и смелый! — подбодрил первоклассника домовой. — Иди и ничего не бойся. Главное, не останавливайся. Встанешь — пропадёшь.
Егор почти не дышал, так ему было страшно. Сделал один шаг, второй, третий, четвёртый… Вот и середина, и сердце так стучит, словно на волю просится. А вдруг водяной их услышал? Вдруг нарочно ждёт самого большого, толстого и вкусного из них? Нет, уж лучше ни о чём таком не думать. Егорка зажмурился и тоже припустил со всех сил к противоположному берегу.