Кэтч прижимает свою левую руку к двери рядом с моей головой, затем с другой стороны медленно кладет правую, буквально загоняя меня в клетку. Моя рука сразу же тянется, чтобы убрать волосы. Однако он хватает меня за запястье, прорычав:
‒ Оставь свои гребанные волосы в покое.
Я опускаю руку и сжимаю пальцы в кулак.
Нависнув буквально в паре сантиметров надо мной, он отвечает на вопрос:
‒ Я защищаю тебя, потому что знаю: ты не плохой человек. Вредный, да. Но плохой? Нет.
Пока он говорит, я чувствую его дыхание на своих губах. Мое собственное дыхание учащается, а грудь периодически задевает его тело.
‒ Там, где я работаю, плохие люди погибают, и раз уж ты не плохая, я не позволю тебе умереть.
Я медленно облизываю губы и шепчу:
‒ Хорошо.
Мне вдруг становится абсолютно все равно, на кого он работает и почему хочет меня защищать. Все, о чем я могу думать, ‒ это напряжение между нами, наконец доходящее до апогея. Все, на чем я могу сосредоточиться, ‒ это близость наших тел. Как близки его губы к моим. Если захочу, я могу облизать их, не отрывая голову от двери. И, боже, я бы хотела это сделать.
Он слегка наклоняется, и я уже думаю, что Кэтч хочет поцеловать меня, как он закрывает мой рот рукой. Сперва возникает желание укусить его, но он прикладывает палец к губам и наклоняется снова. Тогда я понимаю: он прислушивается.
Я ничего не слышу. Этот парень, что, наполовину пес?
Он берет меня за руку и начинает тащить к ванной, по пути выключая за собой свет. Как только мы заходим в комнату, он валит меня на пол, а сам ползет к лавке под окном. Он добирается до спинки, и боковая панель открывается. Затем Кэтч открывает какое-то отверстие в полу и делает мне знак подойти.
Я качаю головой и ныряю за сумочкой.
‒ Макс, сейчас же тащи свою задницу сюда, ‒ шипит Кэтч сквозь темноту.
Я запускаю руку в боковой отдел сумки, сжимаю пальцами флэшку, достаю ее и незаметно засовываю в карман. Ведущая в гараж дверь открывается, и треск древесины эхом раздается по зданию.
‒ Макс, черт тебя побери, сейчас же!
Изо всех сил я ползу к отверстию. Кэтч кладет руки на мой зад, не дав мне ни секунды на сомнения, и толкает в темноту.
Я переворачиваюсь на спину и смотрю, как он опускается сам, прижимая мне бедра. Он закрывает боковую панель лавки, ставит на место доски в полу и ложится прямо на меня.
Кэтч не старался сделать этот тайник комфортным для более чем одного человека.
Каждый дюйм его тела соприкасается с моим. Я чувствую каждый мускул, прижимающийся к моей мягкой коже. От него пахнет пряностями и мужественностью.