‒ Какого черта это было? Я просидела взаперти две недели, и, наконец, смогла вырваться в мир живых, а ты пускаешь коту под хвост весь мой праздник? Я развлекалась.
Я пожимаю плечами.
‒ О, только не надо мне этих пожатий плечами. Ты должен сказать мне, какого черта это было. Ты приревновал, потому что я разговаривала с другим парнем? ‒ она со злостью толкает меня в грудь. ‒ Приревновал, потому что я смеялась над его словами, и он касался меня? ‒ Тут она хватает меня за руку, заставляя смотреть на нее, пока она кричит.
Я благодарен, что мы на темной пустынной улице. Меньше всего нам нужно привлечь к себе внимание.
Ее слова возвращают меня в тот миг, когда я увидел, как тот парень шепчет ей на ухо, как трогает ее за ногу и как она, черт, накручивает для него локон на палец. Макс красивая, и я понимаю, как легко она может ускользнуть у меня из рук. И этого я хочу меньше всего. Что-то внутри меня щелкает, и не уверен, что мне это нравится.
Я хочу ее.
Целиком и полностью. Всегда.
Я вырываю руку из ее хватки и двигаюсь в сторону дома Марины. Знаю, она сзади, потому что слышу, как ее каблуки цокают по тротуару. Я не останавливаюсь. Просто иду, пока не дохожу до дома. Один из ее наркошек пускает нас внутрь, и я сразу поднимаюсь по лестнице. Она наступает мне на пятки, и я чувствую, как ее охватывает гнев и расстройство.
Она ходит по комнате, пока я закрываю дверь. Повернувшись, я получаю в грудь красной шпилькой. Я ничего не говорю, только смотрю на нее. Ее грудь быстро поднимается и опускается от ускоренного дыхания. Из пучка выпало еще несколько локонов, которые обрамляют ее лицо. Она настолько сильно злится на меня, что я так и вижу пламя в ее глазах.
‒ Лучше объясни мне, что, черт побери, происходит с тобой, или я начну кидаться не только туфлями, ‒ угрожает она.
И я не сомневаюсь в этом, потому как вижу, что она крепко сжимает кулаки.
‒ Ты уходишь, оставляешь меня одну в отельных номерах и занимаешься бог знает чем с бог знает кем. Так что лучше говори.
Я физически чувствую невидимую натянутую нить между нами. Она натягивается все сильнее с каждой секундой, и больше я уже не выдерживаю.
Больше я не могу притворяться.
Мозг опять прорезает картинка, как он трогает ее. С меня хватит.
‒ Я ревновал!‒ кричу я.
Она с шумом вдыхает и поднимает руку, чтобы сжать ее на груди.
‒ Я так чертовски приревновал, что хотел сломать каждый чертов палец этого ублюдка, которым он касался тебя. Черт, я хотел сломать ему шею за то, как он смотрел на тебя, что он шептал тебе. А потом ты еще накручивала свой чертов локон. Ты хоть представляешь, что ты при этом делаешь?