Думал ли он, что она никогда не узнает? Смешно. Ира ясно дала понять, что они с Лори — близкие подруги. Но он предпочел и дальше жечь костер на бензоколонке, спокойно ожидая, пока все рванет… потому что ему было все равно? Или потому, что он хотел посмотреть, как именно это рванет?
Ответ на эти вопросы был лишь один: он — подонок. И не только потому, что когда-то допустил страшную ошибку и довел Лори до больничной койки. А еще и потому, что лгал ей… лгал ей каждым взглядом, каждым словом, каждым намеком о своих чувствах. Позволил ей привыкнуть к нему, влюбиться, прирасти сердцем, кожей. Расчетливо кормил ее с руки, наслаждаясь властью, победой над ее чувствами, но ничего не чувствовал в ответ.
Да, она нашла десятки причин злиться на него.
А потом наступило отрезвление. Семь дней спустя она проснулась среди ночи и заплакала как ребенок. Во сне он кормил ее клубникой, и проснуться, чтобы вспомнить все, было ужасно, чудовищно. Она любила его. Ловушка захлопнулась.
На следующий день после этого она снова пришла в клуб в попытке развеяться. Но в клубе был Макс, полный желания поговорить о своем друге. Поразительно — он больше на него не злился.
Впрочем, не так уж поразительно, решила она после некоторых размышлений — Ира не впервые в жизни наблюдала абсолютно беспринципную мужскую солидарность. Непонятно, что может ее разрушить. Разве что убийство? И то вряд ли. Возможно, если бы Тимофей убил ее, Макс мог бы навещать его в тюрьме или писать письма, типа: "Ну ты там держись, старик, и особенно себя не кори — с кем не бывает?".
Одно она знала точно: ей совершенно неинтересно было в это втягиваться — она не мужчина. Едва услышав имя "Тимофей" в одном предложении со словом "простить", она дернулась и высказала сразу многое — таким злобным, ядовитым тоном, что самой стало нехорошо.
— Я не мать Тереза, — закончила ледяным тоном Ира. — Я никому никогда не смогу простить такую спину, как у Лори. Передай ему, чтобы катился к чертям.
Макс выдал в ответ взгляд, который частенько посылал в сторону самых глупых новеньких саб. Ира разозлилась еще больше и сразу уехала. С тех пор она в клубе не появлялась.
Когда прошел месяц, она поняла, что так больше не может. Каким-то образом "Сабспейс" и его обитатели заняли в ее жизни слишком много места — она не могла обрубить всех разом. Ей нужна была хотя бы Лори.
И она поняла, что должна приехать, чтобы открыто поговорить с подругой. Попросить ее о взаимной поддержке. Как еще она сможет выкарабкаться из этой безумной влюбленности? Последние годы они всегда вылезали из всех дурацких чувств и проблем вместе.