Не совсем выкарабкавшаяся из сна, взъерошенная Танька показалась из мешка в подвальном полумраке мастерской. Давешняя футболка на ней выглядела еще хуже.
— Чего в такую рань? — прошелестела с непривычки осипшим от пения голосом.
— Как говорят у нас в Припяти, кто рано встает — тому Бог не товарищ! Скоро полдень, лентяйка, — он нацедил в две кружки жуткий черный чай, добавил по ложке смальца и посыпал солью. — Держи, — протянул одну порцию Таньке.
— Спасибо, — изо всех сил отрицательно замотала лохматой головой, — я на диете.
— Пей, не выпендривайся. Горло вчера так драла, что там ссадины, наверное. А это — первейшее лекарство от ангины. Но сейшн на расслабоне знатный вышел, — он аж зажмурился от воспоминаний.
— Лучшее лекарство от ангины — бритва, — просипела в ответ, но все-таки взяла кружку и с опаской покосилась на растекающиеся по черной поверхности плескавшейся микстуры жирные разводы. Первый глоток, вопреки ожиданиям, принес облегчение и был совсем не противным на вкус. Дальше пошло легче.
— Юмор у тебя — врагу не позавидуешь, — добродушно улыбнулся Тишь и отхлебнул от своей порции. — Собирайся, по дороге поговорим.
— Спасибо и отвернись, — доцедив последний глоток, отдала кружку синеглазая.
«Мы чего, так сразу и подчинимся неизвестно кому? — запротестовало Альтер Эго.
Хм! — Таньке стало весело. — Он нас вчера под опеку взял, вообще-то.
Опекун Дьявола. Охренеть названьице! Он мозгами двинется, когда узнает.
Тебе жалко людей? — удивилась себе.
Нет, но… Ну, да, есть повод для веселья, — согласилось Второе Я.»
«Лют, ты с нами, — приказала защитнику, уже выуживая из мешка свой камуфляжный костюмчик и ботинки.»
«А вещи сторожить? — теряя надежду отоспаться, отозвалась мордочка с хвостом в зубах.»
«А я страх оставлю, сюда даже заглядывать побоятся! — веселилась девочка.»
— Не хочешь сначала Зверя проведать? — уточнил Тишь.
— С какого? — напялила задом наперед бейсболку Танька. — Я лучше в туалет зайду с утра, чем хама навещать. Как говорил один мой знакомый, в туалет нужно ходить не тогда, когда хочется, а тогда, когда есть возможность, — сбила с толку опекуна.
— Как знаешь. Он, вообще-то, извиниться хотел. И поблагодарить…
— Ладно, зайдем, — смилостивилась, подвязывая нижний конец ножен к бедру.
Солнце стояло высоко, и день за стенами вокзала ласкал летним блаженством. Едва отойдя от убежища, Танька, невзирая на предостерегающий окрик Тиша, сразу побежала к маленькой полянке с цветами. Лютик, озадаченно глядя вслед хозяйке, остался рядом с чейсером.
Удивительные черные соцветия, никак не связанные с почвой, парили низко над полянкой. Опуская к земле лишь короткое и легкое, словно паутинка, бледно-зеленое подобие стебелька, они не касались земли. Было жалко срывать такую прелесть. Цветы висели на разной высоте и, словно стайка пушинок, раскачивались и гнулись от легкого ветра, но никуда не улетали и оставались каждый на своем месте, как привязанные. Проведя ладошкой по нежным созданиям, девочка на всякий случай, рассказала им, какие они красивые — маленькие летающие угольки.