— Только ты — вперёд, — кивнула я на её необъемный живот. — Вы, кстати, уже решили, как малыша назовёте?
Юлька, каки я, ждала мальчика.
— Мы решили остановиться на Михаэле, — на чистом русском языке ответил мне Том.
— Можно будет и Мишей звать, и Майклом… — Добавив совсем тихо. — Ну, если мы когда — нибудь ещё окажемся в англоязычной стране.
— Что мы там забыли, — фыркнула бабушка, кивнув в мою сторону — Эта, вон, поехала в Америку язык учить — и на тебе, не прошло и года — уже замужем и беременна.
— Бабушка, — рявкнула я.
— Страна не имела значения, — покачал головой Кейн, подтягивая меня к себе. — Я бы её и Гагарине отыскал.
— Дали бы мы её тебе, — фыркнула бабуля, — ишь… У нас свои женихи имелись. Что одна внучка, что вторая…
Бабуля, разведя руками, «разочарованно» покачала головой.
— Ни одного зятя русского.
— Бабушка! — завопили мы с Юлькой одновременно с родителями.
— Мама!
— Вера Васильевна!
Бабуля, оглядев насупившуюся родню, фыркнула, и ласково улыбнулась нашему «младшему поколению»: моему младшему братишке и Анечке, Юлькиной дочке.
— Надеюсь, вы, ребятки, не хотите обидеть вашу любимую бабушку…
— Мама! — снова воскликнул отец.
— Прошу прощения, Ддаррххгрэн Кейрран, — тяжело вздохнул Юльки муж. — Но ваши технологии не всегда дают ожидаемые результаты.
— В вашей Мудрой Книге написано, что знания приумножают боль, — пожал плечами Кейн. — Не могу с этим не согласиться.
И тут только до меня дошло.
Том! Кейн! Язык!
— Аа… ЭТО… — я взглянула на мужа.
Кейн ласково мне улыбнулся.
— Алёнка, согласись, это не дело. когда родственники не понимают друг друга. А потом, им всё — равно пришлось учить дифиерго.
Я перевела взгляд на Тома.
— Так вы не только русский, но и дифиерго знаете?
— Это язык Новой Земли, — кивнул зять. — Всё делопроизводство. все данные постепенно переводятся на язык империи.
— А я теперь ещё знаю и немецкий, — заметила бабушка, покосившись на Юлькиного мужа. — Так что в любом случае общий язык найдём.
Я прикусила губу. чтобы не рассмеяться: до того это угрожающе прозвучало из уст восьмидесятилетней старушки.
Слегка сжав ладонью руку Кейна, я мысленно протянула:
— Ох… чувствую, кое — кто попортит Тому кровушки.
Кейн закашлялся, пытаясь сдержать смех.
И хотя в нашей семье не было принято шутить на тему военных лет — слишком дорогой ценой досталась моему роду победа и выживание в Великой Отечественной- но бабулино упрямство. за которым совершенно точно не стояло никакой злобы, не могло не вызвать улыбки.
— А вы теперь, когда в гости приедете? — спросила мама, вглядываясь в монитор