Однако всё хорошее когда — нибудь обязательно заканчивается — а уж дорога — то точно должна иметь какой — то конец — и он имелся в виде небольшого посёлка, раскинувшегося на берегу дархийского океана. Название я его так и не запомнила: рашианцы всюду дают свои названия, а их названия… труднопроизносимы для всех, кроме них самих.
С первого взгляда, всё здесь действительно напоминала Гавайи — разве что только небо было другого цвета, ну и остальные предметы из — за этого имели свой непередаваемый оттенок. Из неприродного, здесь имелось около двадцати небольших одноэтажных домиков — но это, как я поняла из объяснений Рааксаны, был центр, где жили только рашианцы.
— Папа, мама приехали, — заверещал откуда — то из ближайшего дома звонкий детский голос. Заверещал, кстати, на рашианском, но я всё — равно поняла… хотя, такие — то лёгкие слова любой мог бы разобрать. Рааксана, ловко выбравшись из кареты, поспешила встретить бегущего к экипажу ребенка.
Пока они обнимались и кружились, я умилялась на этого маленького блондинистого мальчишку: ласкаясь к матери словно котёнок, он казался мне чем — то вроде якоря для мирной жизни: вот, ведь, рашианцы живут на Д’архау — и не просто живут, детей растят… ласковых, светленьких.
А потом мальчик повернулся — мы как раз вышли из экипажа наружу.
— Это наш старшенький, Террен, — с гордостью представил Саар своего сына. Мы с Джессикой одновременно вздрогнули и попятились.
Она. как я через мгновение поняла, попятилась из — за имени. Саар назвал ребенка в честь её погибшего мужа — отчего моя блондинка не сумела — таки сдержать слёз.
Я же… я же пятилась оттого, как выглядел ребенок: невинное детское личико украшали огромные клыки, особенно заметные, когда ребенок не говорил. Но самым страшным были его глаза: абсолютно черные, лишённые зрачка и белка — полностью черные глаза.
Резко сжавшаяся вокруг моей руки ладонь Кейна привела меня в чувство.
— Это просто ребенок, — по русски, почти шёпотом, произнёс он. — Просто ребенок, Алёна.
— Просто ребенок, — кивнула я, пытаясь как — то примериться с действительностью.
Кажется, я опять не заметила, как перекочевала из романтической истории в фильм ужасов. Новый фильм ужасов — а потому, ещё более страшный.