– Разве это не идеальное сочетание природы? Точные противоположности.
– Нет. Не с людьми. Это рецепт катастрофы. Люди должны быть совместимы друг с другом в отношении к работе. Они должны купажировать. В гармонии.
– Я не имею отношений с самим собой.
Она рассмеялась.
– Окей, у тебя здесь есть я. Но действительно? Ты это производишь? Это ... – Она подняла свой бокал и чокнулась с ним. – Эпически. Я собираюсь заполнить этим свой подвал. Оно доступно в Северной Америке, не так ли?
Он улыбнулся.
– Нет.
– Ох, облом.
– Но я могу отправить тебе тонну.
Это было первое упоминание о связи между ними после этой недели. Валенна отвернулась, чувствуя себя неловко. Она не хотела видеть большего в его легкомысленном замечании, но не могла не почувствовать семя надежды, которое сразу расцвело внутри нее.
Нет. Просто нет. Рецепт катастрофы. Она должна придерживаться их сделки. Неделя плотских исследований без–всяких–условностей. Больше ничего. Никаких ожиданий по прошествии этой недели.
– Благодарю. Я бы этого хотела. – тихо сказала она. – Как долго ты владеешь этим местом? – спросила она, меняя тему.
– Может быть, лет шесть. Я люблю эту страну. Австралийское Супер Гран–При – это моя любимая гонка. Я никогда не проигрывал в Альберт–Парке, а за свою пятнадцатилетнюю карьеру я участвовал в разных лигах.
– Твой проигрыш несколько дней назад был первым проигрышем в Альберт–Парке?
Он кивнул.
– Мне очень жаль. Не удивительно, что ты был таким чертовски подавленным, что купил мою «вишенку». Я имею в виду, только человек, в такой страшно–отчаянной депрессии будет предлагать такую сумму, как эта.
Он посмотрел на нее. Она ему дразняще улыбнулась.
– Ты всегда такая?
– Какая?
– Такая сообразительная.
– Да? Благодарю. Это одна из моих причуд, которая всегда приводит меня к неприятностям с прессой.
– Я могу представить. Твоим публицистам, должно быть, каждый раз снятся кошмары. Как и моим.
Она хихикнула.
– Но если подумать об этом. Если бы ты не проиграл, то не сделал бы ту ставку. И мы бы не лежали здесь под самым красивым звездным небом за бокалом купажрованного тобой вина.
– Как вы, американцы это называете?
– Нет худа без добра.
Он кивнул, затем протянул ей руку.
– Иди сюда. – он похлопал по своим коленям.
Она перебралась к нему на колени, находя довольно знакомую прямо сейчас позицию. С ним было так легко привыкнуть к этим вещам. Джан был настолько большим, что она могла использовать его в качестве кровати. Он был сплошными твердыми мышцами, но их конечности могли переплетаться в таких позициях, как если бы они были одним телом, их тепло просачивалось в кожу друг друга. Просто божественно. Он чувствовался убежищем.