*****
Четыре с половиной часа затратила «Антуанетта» на проход Дарданелл. Всего на Проливы – десять часов.
Выйдя на простор Эгейского моря, почувствовали: стало намного теплее. Комфортнее.
Верхняя палуба усыпана пассажирами. Все гуляют, любуются морским пейзажем. Синее море, беломраморные острова, цветущие пальмы…
Здесь оживленно. Всегда в поле зрения парусники. Время от времени встречные пароходы гудками приветствуют «Антуанетту».
На всем дневном пути играет французский оркестр. И уже не Оффенбаха – Чайковского, Варламова, Алябьева, русские романсы, вальсы и марши. Чаще других – «Варяга»! Правда, за русские рубли. Было, кому заказывать музыку. Ну и что… Традиция. Знай наших!
Еще четырнадцать часов плавания, и «Императрица Антуанетта» входит в порт Пирей.
9 марта 1912 года. Поздний вечер. 22 часа. Греция. Афины. Стоянка двенадцать часов!
В пять утра стюард разбудил господ нефтепромышленников. Подал в каюту легкий завтрак на двоих, кофе.
В половине шестого уже светало, когда Коротич и Грингард не спеша, прогуливаясь по палубе, вышли к трапу. Их обогнали трое мужчин в форме офицеров русского флота. Два мичмана и капитан-лейтенант. Каждый с чемоданом. Один из мичманов еще и с большим кожаным футляром. Синема-камера! На трапе оступился, стукнул футляром о поручень. Чертыхнулся по-русски.
Гагринский, узнав в мичмане с камерой французского матроса, снимавшего скалы Дарданелл, чуть было не дёрнул Кудашева за полу пиджака, но сдержался.
Спустились. Прошли вслед за моряками по пирсу к таможенному посту. Заспанный грек в форменной фуражке не глядя поставил в паспортах по оттиску личного штемпеля.
На портовой площади русских офицеров флота ждал автомобиль. К Коротичу и Грингарду подкатила коляска.
– Хайре! – приветствовал пассажиров извозчик.
– Хайре! – приветствовал извозчика Кудашев. – Парфенон, плиз!
Восход солнца Кудашев и Гагринский встречали на высоте холма Акрополя у подножия мраморных колонн главного входа – Пропилей – Парфенона, храма Афины Паллады.
– Вы молчите? Ничего не скажете? – спросил Кудашева Гагринский.
– Нет слов, – ответил Кудашев. – Нам судьбой даровано счастье прикоснуться к самим истокам всей европейской культуры!
– Я не о культуре, не о древнеримских греках! – Гагринский был явно возбужден. – Я о русских моряках, снимавших турецкие военные укрепления с французского пассажирского парохода!
– И что? – Кудашев явно не собирался комментировать это событие.
– Как что! Это разведка! Русская. А вы предположили, что французская.
– Возможно, ошибся, возможно – нет. Нас с вами это событие не касается. В противном случае мы, как непрошенные свидетели, подлежим ликвидации. У них – своя свадьба, у нас – своя. Нам не следовало пересекаться. Радуйтесь, что вы ещё живы, Владимир Михайлович! Повторяю: у нас задача прибыть к месту назначения живыми, здоровыми и не «засвеченными»! Сейчас возвращаемся на «Антуанетту» через ближайший трактир. Едем с шампанским в руках, горланим на все Афины «Из-за острова на стрежень!». Понятно?