Йиюмбике передернулся, плотно зажимая ушные отверстия растопыренными ладонями. Притаившаяся тварь над головами всхрапнула, метнулась выше, оставляя длинные прорехи в холстине.
Сгустившийся горячий воздух колко мазнул Анкиса по свежей ране на макушке. Черная тень спрыгнула вниз, потекла, прихотливо струясь, забирая влево, рассыпаясь и собираясь сызнова — и хумансоо сорвался с места, став ее зеркальным отражением. Оружие размеренно рявкало, барабаны крутились, маиссо невольно вел счет, отстранено размышляя: что намерен делать Вольный, когда запас патронов иссякнет. Двенадцать да двенадцать, итого ровным счетом двадцать четыре, перезарядиться в таких условиях на ходу невозможно. Минус еще один самоуверенный хумансоо, хотя надо признать — попытка расправиться с хищником была не лишена безумной дерзости.
Скользящий рисунок движений твари, на долю мгновения опережавшей выстрелы и целеустремленно рвавшейся ближе к стрелку, прервался самым неожиданным образом. Удачливая пуля тяжело вошла в шипастое сочленение между плечом и правой передней лапой чудовища, почти оторвав конечность, силой инерции вынудив тварь развернуться. Второй выстрел тут же наполовину снес кургузое окончание вытянутого черепа.
Существо пронзительно зашипело, брызгая тонкими, клейкими нитями прозрачной слюны. Сайнжа вбросил опустошенные револьверы в кобуры, встряхнул кистями — со щелчком из спрятанных под рукавами держателей вылетели узкие короткие клинки, развернувшиеся в жужжащие, стремительно вращающиеся диски.
Казалось, мир замедлил бесконечное движение. Анкис слышал хриплое частое дыхание Йиюмбике и боязливый шепот в осевшем набок шатре. Осязал жесткую холстину под подбородком, там, где рыхлая кожа маиссо собирается множеством складок.
Он смотрел на тварь, в ослепительном свете дня похожую на провал в бездонную черноту космоса. Вскинувшись на задние лапы, она на две-три головы превышала человека. Топорщились десятки шипов и ребристых выступов. Матово сиял кожистый покров, похожий на хитиновый панцирь насекомых. Длинный, безупречно гладкий, сплющенный череп, переходивший в клыкастую пасть и напрочь лишенный чего-нибудь, хоть отдаленно смахивающего на глазницы и ушные отверстия. Гибкий сегментированный хвост, усеянный бритвенно острыми зазубринами — наверное, на нем еще не высохла кровь Шолто. Болтающаяся на оборванных связках передняя лапа с искривленными когтями. Развороченное тяжелой пулей завершение черепа, из которого вязко лилась зеленоватая лимфа.
«Сдохни. Ну пожалуйста. Умри прямо сейчас».