Агафонову стало настолько смешно, что он даже не попытался сдержаться. Расхохотался.
— Больше не будешь? Слушай, неужели ты и впрямь идиотка? — отсмеявшись, проговорил он. — Ты серьёзно думаешь, что я женюсь на бабе, которая изменяет мне за неделю до свадьбы? Марина, ау-у! Очнись! Я от тебя не жду ни оправданий, ни извинений. И даже осуждать тебя не собираюсь. Что сделано, то сделано. В конце концов, ты — свободный человек и вольна поступать так, как тебе вздумается. Единственное, о чём прошу тебя — не тупи! Выберись из плена иллюзий. Бабки нужны, возьми. Знаешь, где лежат. Шмотки и цацки, что я тебе дарил, тоже забирай. Но только уйди с глаз долой, хорошо? Видеть тебя не могу, честное слово!
Марина ничего не ответила. Только вновь покраснела. А через полчаса на кухонный стол перед Мишей легли ключи.
— Ты не поможешь мне вынести сумки? — спросила Марина.
— И много их набралось? — вздохнул Агафонов.
— Четыре, но тяжёлые. Да… Я там из комода три тысячи долларов взяла. Можно?
— Можно, — кивнул Миша. — Что-то ещё?
— Сумки.
— Ах да, сумки…
Проводив теперь уже бывшую невесту до такси, Агафонов заперся в сразу опустевшей квартире и почти три часа провалялся в ванне, постоянно добавляя горячей воды и отхлёбывая водку прямо из горлышка. Но — вот зараза! — абсолютно не пьянел.
Злости и обиды почему-то тоже не было. Однако дикая усталость, вдруг горой обвалившаяся на плечи, делалась всё тяжелее и тяжелее. Неотступные мысли, вначале блуждавшие вокруг Марины и её предательства, постепенно ушли, уступив место воспоминаниям о событиях последних дней. Всплыли в памяти слова Фёдора Алексеевича: «Её покинул ангел… Я знаю человека, который поможет его вернуть… Только не смейтесь, прошу вас… Да, Татьяна Власовна… Поговорю с ней… Но нужен катализатор, Мишенька. Иначе все усилия впустую… Что? Что может им быть? Да всё, что угодно. Я не представляю… Теряюсь в догадках…»
Из-за стенки соседской квартиры, усиленный мощными динамиками, раздавался голос Б.Г.:
— С арбалетом в метро,
с самурайским мечом меж зубами,
в виртуальной броне, ну а чаще, как правило, без…
Оборвав замечательную песню на полуслове, мерзко загудели трубы. Затрещали. Кто-то ленивый сверху или снизу, включил воду на полную мощность, забыв отрегулировать кран. Неужели трудно вызвать сантехника, коль у самого руки не из того места растут? Однако скоро гул стих. А Гребенщиков, грассируя, уже тянул:
— Навига-а-атор, пропой мне канцону другую…
— Ты лопух, Агафонов, — пробормотал Миша. — Ты большой зелёный лопух!
Контрастный душ вывел из состояния полузабытья за пару минут.