Глава одиннадцатая. Слово Агамемнона
Кабаков, захватив с собой недопитую бутылку, ушел к себе домой. Муша так и не вернулась. Мы с Васей сидели за столом… Точнее, он за столом, а я на столе, рядом с отмытой Олегом клавиатурой и знакомились, так сказать, поближе. Ферзиков сказал, что уж коль мы деловые партнеры, то у нас меж собой секретов быть не может… Ну, за исключением совсем личных.
— Слушай, Вась, — спросил я своего нового приятеля, — тебя, правда, с работы за пьянку уволили?
— Ну… — задумался Василий, — можно сказать и так. Хотя, на самом деле я сам ушел. Надоело, понимаешь?
— Что надоело, понимаю. А как тебя одновременно и уволили, и сам ушел — не очень.
— Как бы тебе объяснить-то, а? — Ферзиков почесал затылок и наморщил нос. — Знаешь, что такое точка кипения?
— Очень приблизительно, — ответил я, хоть и не имел о ней ни малейшего представления.
— В физике термин такой есть, — дотошно начал объяснять Вася, — я ж по образованию-то ядрен физик… Ядерщик… Означает переход жидкого состояния в газообразное. Например, ставим на плиту кастрюлю с водой, зажигаем газ, вода нагревается и через какое-то время закипает, превращаясь в пар. Понятно, о чем речь?
— Да вроде, — кивнул я усами. — Только при чем тут твоя работа? Ты ж не вода…
— Не вода… Точно… Только это понятие — точка кипения — иногда и к человеческому поведению применяется. Так и у меня. Я после окончания института на атомной электростанции работал, а потом понял, что здоровья не хватает, да и ездить каждый день за тридевять земель вломы стало, ну и уволился. Приятель устроил в одну контору, которая дорогим импортным пойлом торгует. И переквалифицировался я из вполне приличного технолога в так себе продажного менеджера. Сидел целыми днями в конторе на телефоне и магазины обзванивал на предмет расширения их ассортимента за счет нашего винидла. Вот и…
Вася смолк.
— Что, и? — нетерпеливо спросил я. Меня заинтересовал рассказ этого человека.
— А то, что на такой работе надо или трезвенником быть или бухать по-черному, пока на производстве копыта не откинешь. Я так не могу. Середнячок, как меня шеф прозвал. Он сам-то пил как лошадь, да и большинство тоже… Некоторые, правда, даже по праздникам не нюхали. Кто в завязке, кто в полном отказе. Я ж по пятницам нажирался в хлам. Батя говорит, это у меня шоферская привычка, от деда по наследству на генетическом уровне досталась.
— От деда?
— Ну… Он водителем всю жизнь проработал. Всю неделю баранку крутит, а в пятницу вечером, когда впереди два выходных, так надирается, что узнавать всех перестает. И я так… Только деду все с рук сходило, уж больно он шоферил хорошо, без аварий, шишку какую-то обкомовскую возил. А я пролетел, как фанера над Парижем.