Дальше следовал номер телефона для заявок. Мы с Васей сидели, открыв рты. Новость нас буквально ошеломила. Первым пришел в себя Ферзиков.
— Кабаков, ты где газету взял, от какого она числа? — спросил он.
— В сортире валялась… От 22-го декабря, а что?
— А то, что 27-е января уже сегодня! Вот что! Блин, надо срочно звонить, брать билеты и пулей, слышишь? — пулей лететь в эту, как ты сказал?!
— В Йошкар-Олу?
— Точно! Агамемнон, дружище! Похоже, исполнение твоей заветной мечты не за горами!
Я и сам это чувствовал. Тело мое пробил озноб, в горле комок застрял, усы не слушались…
— Я… я… я-а… — пробормотал я. — Я сейчас за костюмом сбегаю, распоряжения оставлю, а вы пока звоните, ладно? Олег, давай, действуй! Вася, помоги мне слезть со стола!
Кабаков понесся в прихожую к телефону, а Василий, осторожно взяв меня пальцами, перенес к плинтусу.
— Давай быстрее, — нервно проговорил он. — Хрен его знает, как долго туда добираться и когда поезд отходит. На машине я по такому гололеду не поеду.
С трудом кивнув закостеневшими от нежданной радости усами, я исчез за плинтусом.
Собрав экстренное заседание совета министров, я изложил Феде, Леонтию и Лаврентию суть возникшей ситуации, подписал необходимые бумаги, дающие временную власть этому триумвирату и, чмокнув присутствующую здесь же и вмиг погрустневшую Золю, а также облачившись в свою спортивную форму прямо в кабинете, чего никогда раньше не случалось, пулей вылетел в катакомбы.
Расталкивая работающих на сборе плесени клопов, я стремительно понесся обратно на Васину кухню.
Кабаков с Ферзиковым сидели за столом и пили кофе. Тут же, на столе стояла только что откупоренная бутылка коньяка. Но пил только Вася, Олег дожевывал бутерброд.
— А, вот и наш чемпион! — радостно воскликнул Кабаков, увидев, как я преодолеваю плинтус. Он встал из-за стола, и поднял меня на ладонь. — Поздравляю, дружище, мы успели. Твой номер — триста сорок два!
— Так много участников?! — не поверил я своим усам.
— И это только среди рыжих! — улыбнулся Вася. — А ты как думал, все ж таки — открытый чемпионат России. Олегу сказали, что будут спортсмены с Украины, из твоей любимой Греции, и даже парочка из Австралии. Но это в черной категории. Ты будешь соревноваться только с согражданами… Кстати, на кой хрен ты свой дурацкий костюм надел? Он теперь нам не понадобится. Все честно…
— А я… — я почувствовал, что у меня от радости перехватывает дыхание, — может, все призы взять хочу! И с черными, и с рыжими, и в марафоне…
— Нет, — покачал головой Кабаков, — так дело не пойдет. Мы тебя записали только к рыжим и в марафон. Пойми, жульничать на соревнованиях такого уровня — последнее дело. Там у них, наверное, и долгожданный тобою допинг-контроль будет.