— Ага, оба они были мальчиками. У меня, кажется, никогда не было сук.
Я засмеялась.
— Что? — спросил он, держа в руке новое угощение.
— Ничего.
— Расскажи мне. Мне не нравится, когда кто-то, кому есть, что сказать, не делает этого.
Я покачала головой.
— Я просто подумала... это просто глупая шутка. Когда ты сказал, что у тебя никогда не было сук, я собиралась ответить: «Хочешь одну?».
Уоттс не смеялся, но улыбнулся.
— И в этом случае ты говорила не о Винни.
— Что? Ох! — я изобразила шок. — Конечно, о ней. А что, ты думаешь, я подразумевала? Ты и твой грязный мозг.
На этот раз Уоттс рассмеялся.
— Я рад, что ты показала мне эту свою сторону.
— Я тоже.
Глава 6
Уоттс
Пока мы ели ужин, Кэтрин была непреклонной, умной, нисколько не обращающей внимания на мои попытки выяснить хоть что-то о ее прошлом. Она знала, что я делаю — могу сказать с уверенностью — поэтому слегка надавил, но отступил, когда стало понятно, что я ничего не получу.
Снова попытался, когда мы пошли смотреть собаку, и здесь у меня ничего не вышло. Так что я просто оставил это.
В ее глазах я не видел злости. Ничего, что свидетельствовало бы о том, что она расстроена моими вопросами. Все, что я увидел, — это волнение и страх.
Я не хотел, чтобы она чувствовала себя некомфортно, и уж точно не хотел пугать ее.
В эти несколько мгновений, по ее реакции на эти довольно безобидные вопросы, я уже не сомневался, что ее прошлое принесло ей огромную боль. Я знал это с тех пор, как увидел ее лицо, внезапно покинув номер в отеле той ночью, но то было другое. Я увидел это на глубинном уровне.
Эта боль все еще была хорошо скрыта. Мы оба были очень искусны в сокрытии нашего прошлого.
Вернувшись из приюта, мы пошли в ее квартиру, затем сидели и говорили о ее книжной коллекции. Она попросила меня посмотреть ее коллекцию на предмет наличия в ней какого-нибудь ценного экземпляра, который она могла бы продать, но беглый осмотр подтвердил, что ничего такого у нее не было.
Я подумал, что она собиралась сказать, будто у нее проблемы с деньгами, но, когда я поведал об отсутствии в ее коллекции книг, которые можно было бы продать по высоким рыночным ценам, она не выглядела разочарованной.
— Они значат для меня все, — сказала она и закрыла тему.
Между нами явно оставалась напряженность. Не то чтобы я пытался соблазнять, но раз уж между нами было это, возбуждение увеличилось, когда я показал ей принесенные с собой карты.
— Выбери одну, — сказал я.
Я протянул руки, держа в них десять карт, из которых ей предстояло выбрать одну. Сторона, которую она видела, была пустой.