— Козел! — я не сдерживала ругательства, но все слова были какими-то недостаточно емкими. — Мудак!
И вдруг он снова подался на меня — резко, неожиданно. Я взвизгнула и отшатнулась, словно всерьез ждала удара. Но он перехватил меня за талию и усадил на капот. Поставил руки по обе стороны, наклонился. С меня вмиг слетела вся бравада.
— Маш, — он смотрел прямо в глаза. — А я мудак, потому что водил тебя за нос, правильно? Тогда кто ты? Или ты была такой честной, что можешь сейчас на меня орать?
Я поддалась нервной дрожи, которая вытрясала из тела энергию. И молчала. Я не знала, что на такое обвинение отвечать. Не правоту же его признавать.
Тогда он заговорил сам:
— Маш, ну ты ситуацию тоже оцени. Я знал, что ты уже напугана прошлыми сессиями. Потому прямыми методами ничего бы не добился. А я обязательно хотел добиться. И гляди-ка… Кстати, симпатичный пиджачок.
Ответила совсем тихо:
— Да я тебя боюсь теперь еще сильнее.
— А ты возьми и не бойся. Хотела первого нормального разговора — а мы даже до кафе не доехали. Поедем?
— Нет!
Он снова озарил меня тем же оскалом.
— Тогда давай поговорим здесь. Я просто заплатил твоему гаденышу за имя, чтобы быть уверенным. А потом мы уже врали друг другу абсолютно синхронно.
— Да я… я же как марионетка! Думаешь, приятно узнать, что всё идет по чьему-то продуманному плану?
Кирилл мотнул головой:
— Мимо. Далеко не всё. Тогда… у тебя в квартире было совсем не по плану, против плана. Я не идеальная машина по расчетам. И правды я тебе говорил намного больше.
Я не могла собраться с мыслями. Даже если все его признания были настоящими — именно так он и чувствовал — то это же еще невероятнее! Я думала, что он признавался постороннему человеку, но у кого хватило бы силы духа лить эти признания прямо тому, от которого «на стены лезешь»? Это почему-то выглядело в произошедшем парадоксальнее всего. Или просто врал, преувеличивал? Разводил на секс, пусть трудозатратными и дорогими методами? Об этом и спросила, больше не в силах играть:
— Кир, я тебе хотя бы нравлюсь?
— Шутишь, что ли? — он даже улыбаться перестал. — Я себе уже локти сгрыз от желания тебя получить.
— Секс?
— Безусловно. Но не только он. По-твоему, мне заняться больше нечем, как загонять так долго одну девчонку, которая мне даже не нравится?
— Но ты не насильник, — я не добавила вопросительную интонацию, но ответа ждала.
— А зачем мне тебя насиловать, Маш, если ты и так дозреешь? Я же не оставлю, пока не получу. Но потом обязательно сыграем и в изнасилование, тебе понравится.
— Но я люблю другого мужчину! Уже говорила!