– Я сделал все как положено, доктор Норвуд, – недоуменно моргнул ассистент. – Мне известны правила.
– Простите… – донесся с операционного стола слабый, дрожащий голос. – Это моя вина… я всегда сильно потею, когда мне страшно.
Мэри отвернулась, чувствуя, как жарко пылают не только ее щеки, но и шея с ушами. Первая мысль была – убежать… но, сделав пару глубоких вдохов, она рассудила здраво: вряд ли людей оперируют сквозь одежду, врачам нужен доступ к телу больного. Нагота в этом случае необходима, с ней придется смириться. Главное, чтобы не заставили трогать…
– Мисс Айвор, – услышала она, – будьте добры, возьмите чистую ветошь и помогите мистеру Элиоту. А вам, уважаемый, бояться не следует: я уже приготовил обезболивающую смесь.
Коути протянула девушке отглаженный кусок белой ткани, и Мэри, неловко расправив его, принялась обтирать сперва лицо мужчины, затем его плечи, грудь, руки. Дойдя до живота, она остановилась, не смея даже взглянуть туда, не то что прикоснуться, пусть даже ветошью. Коути и Риггз выжидающе смотрели на нее, в их глазах затаилась усмешка. Только Стейн, казалось, ничего не замечал.
– Сара, покажите мисс, что следует делать, – попросил он.
Женщина забрала у нее тряпицу, но где и как она ею вытирала, Мэри не видела: глаза ее упрямо уставились в пол.
– Запоминайте, мисс Айвор, это важно, – спокойно продолжал доктор Норвуд. – Перед тем, как начать операцию, предполагаемое место разреза промывают спиртом, а до этого, если требуется, с помощью бритвы избавляются от нежелательных волос. – Девушка покосилась на заросшую грудь мистера Элиота, представила, что находится ниже, и ее замутило. – Это входит в обязанности помощницы врача. Поскольку грыжа образовалась в паху, придется основательно поработать. – Он негромко рассмеялся. – Поскольку сегодня ваш первый день, все сделает миссис Коути, но если вы так и будете смотреть в пол, в следующий раз у вас возникнут трудности.
Мэри судорожно вздохнула и медленно подняла глаза. «Это такая же часть тела, как палец или нос, – внушала она себе, пытаясь не сгореть со стыда. – Выглядит непривлекательно… наверное, потому ее считают срамной и прячут. Но когда человек страдает и близок к смерти, не стоит об этом думать и тем более брезговать. В конце концов, такими мужчин создал Бог».
Она посмотрела чуть выше, встретилась взглядом со Стейном… и отчего-то смутилась еще сильнее. Настолько, что ощутила, как от напряжения у самой по вискам стекают капельки пота.
– Доктор, питье для больного остыло, – доложил Риггз. – Можно уже давать ему?