, Мэри-Энн. Я хочу, чтобы вы сделали осознанный выбор между мистером Пламмером и мной.
Девушка продолжала смотреть на него затуманенным взглядом, чуть запрокинув голову. «Только без глупостей, Стейн Норвуд!» – мысленно предостерег себя он… и сам же себя не послушал, медленно наклонившись и коснувшись губами ее губ.
Кейт и в этом оказалась права: первый настоящий поцелуй Мэри был прекрасен и полон взаимного чувства. Нет, не любви – ее им обоим только предстояло обрести; скорее, всепоглощающей нежности, желания сделать друг друга немного счастливее… и еще чего-то неясного, завораживающего, горячо отозвавшегося внизу живота. Казалось, небо и земля поменялись местами, сердце гулко стучало в висках, дыхание сбилось…
– Мисс Айвор!
Мэри так поспешно отпрянула от доктора Норвуда, что едва не упала со скамейки. Сильные руки вовремя подхватили ее.
– Мисс Айвор, где же вы? Сейчас подадут праздничный пирог!
– О, нет, – прошептала она и с мольбой взглянула на Стейна. Тот лишь улыбнулся и помог ей встать:
– Идите к гостям, Мэри-Энн. Я задержусь, чтобы о вас не подумали дурно.
Мэри робко кивнула и почти бегом бросилась навстречу потерявшим ее слугам. Она плохо помнила, как вошла в гостиную, как резала огромный пирог с фруктовой начинкой, как отвечала на комплименты и пожелания. Мысли уносили ее обратно на маленькую скамью, в объятия человека, который преподнес ей сегодня самый лучший подарок.
– Что ты так долго? – проворчала недовольная Кейт. – Я уже замучилась слушать девичью болтовню и отвлекать мистера Пламмера, который все порывался пойти тебя искать. – Она окинула подругу внимательным взглядом и придвинулась ближе: – Ни разу не видела, чтобы люди так часто менялись в течение дня. Что произошло, Мэри? Ты вся как будто сияешь.
Девушка рассмеялась и пожала плечами. А сама украдкой посмотрела туда, где находился доктор Норвуд, и душа ее вспыхнула полуденным солнцем.
Вечером гости разъехались, но тише в доме не стало: Мэри, как и обещала, устроила в саду праздник для слуг. Наблюдая в окно своей спальни за их плясками и слушая песни далекой страны, она думала о том, что сегодняшний день рождения, несомненно, стал лучшим в ее жизни. И надеялась, что сейчас в маленьком домике на берегу океана, где тишину нарушает только шум волн, самый замечательный на свете мужчина смотрит на звезды и вспоминает о ней.
Доктор действительно вспоминал – только у себя кабинете, при свете одинокой свечи, среди вороха рукописей. И сожалел, но не о своем внезапном порыве, а о несдержанном поведении, недостойном джентльмена. Что подумает Мэри-Энн о мужчине, который сперва признается в том, что еще не забыл жену, а потом неожиданно целует ее? В лучшем случае – что это поступок озабоченного юнца, а не взрослого человека; в худшем – что Стейн пытался ее обмануть.