Все прояснилось, когда им принесли миски с похлебкой и по куску черного хлеба. Броуди есть не стал: широким жестом пододвинул свою порцию соседу по камере и почти ласково проговорил:
– На вот, подкрепись. Мне-то уже без надобности. Пообедаю дома.
– Тебя отпускают? – Бен взглянул на еду и впервые почувствовал, что аппетит куда-то пропал.
– Кто же станет держать в тюрьме невиновного? – ухмыльнулся Броуди. – Судья подпишет бумаги, и я сразу выйду отсюда. Отправлюсь к женушке, из-за которой меня продержали тут столько дней… нет-нет, не переживай, я помню, что ты сказал, и пальцем ее не трону. – Снаружи послышались шаги, и один из солдат громко окликнул его по имени. – Ну, вот. – Мужчина поднялся, отряхнул засаленную рубаху и неторопливо пошел к решетчатой двери, возле которой уже гремели ключами. Потом обернулся, и Хупер увидел, как губы его растянулись в широкой улыбке: – Подожду, пока тебя вздернут. И ее приведу, чтобы полюбовалась, как ты задохнешься в петле. А потом притащу домой и всыплю ей так, чтобы места живого не осталось. Пусть узнает, тварь, как бросать своего мужа в беде.
После обеда, так и не дождавшись брата, Мэри отправилась в госпиталь, чтобы выполнить обещание и дочитать пьесу о предприимчивом слуге. На этот раз слушателей у нее прибавилось: люди приносили стулья и рассаживались в проходах между койками, а для сиделок поставили скамью возле дверей. И, когда девушка закончила свою вдохновенную импровизацию, все как один стали просить, чтобы она прочитала еще раз – с самого начала.
– Пожалуйста, мисс Айвор! – умоляли они. – Нам очень понравилось, мы хотим еще!
Мэри пообещала, что завтра они вместе сделают выбор между «Слугой двух господ» и другой пьесой Гольдони, пожелала всем скорейшего выздоровления и попрощалась. Но не поехала домой, а поднялась на второй этаж и постучала в кабинет доктора Норвуда.
Стейн был рад ее появлению. Но девушка остро чувствовала, что после вчерашнего поцелуя они оба, оставшись наедине, испытывают неловкость и странное волнение, которое изо всех сил пытаются скрыть за разговорами на отвлеченные темы.
– Как только мне привезут обещанное фортепиано из Лондона, я отправлю свой клавикорд сюда, чтобы можно было развлекать пациентов спокойной, умиротворяющей музыкой, – сказала Мэри, усаживаясь в кресло.
– Вы их разбалуете, мисс Айвор, – улыбнулся Стейн. – Музыка, пьесы… как бы жители Сент-Джорджа не начали болеть специально, чтобы услышать вашу неподражаемую игру. У нас здесь не хватит коек для всех обожателей.
Девушка рассмеялась. А потом перевела взгляд на заваленный бумагами рабочий стол и изумленно ахнула: