Им обоим понравилось сидеть на балкончике малой гостиной и делиться событиями дня. Выслушивая и комментируя, ненавязчиво советуя. Причём садились они не на отдельные кресла, а на небольшой диванчик и в процессе разговоров как-то незаметно придвигались ближе к друг другу. А в последние дни герцог и вовсе стал брать Навию за руку и поглаживать её. И отнять руку ей совсем не хотелось. Хотелось наоборот положить голову на плечо мужчине и позволить ему решать все её проблемы.
Оба понимали, что между ними рождается серьёзная симпатия, влечение. Но и оба понимали, как много их разделяет. В один из таких вечеров внезапно возникла тема договора о помолвке. Начал её советник:
– Нави (они уже несколько дней обращались короткими именами, как-то само получилось), а вы видели текст договора наших родителей?
– Да. Когда Отец Далем вернул мне его, он в моих руках сам открылся, и я его прочитала. Там сказано, что помолвка возможна при взаимной симпатии и взаимном желании. То есть, совсем неволить они нас не собирались. И я поняла, что договор можно отменить.
Навия хотела отвернуться и не видеть сейчас его глаза, чтобы не прочитать там приговор своим невольным надеждам. Но мужчина решил по-другому. Одной рукой обняв её за талию, он притянул Нави к себе, а другой взял за подбородок и повернул её голову, чтобы смотреть в глаза. Наклонившись к ней и мягко целуя в губы. Он спросил:
– А если я не хочу ничего отменять? Нави, – и он неожиданно перешёл на «ты».
Он провёл пальцами по её лицу, повторяя рисунок бровей, скул, губ.
– Разве ты не чувствуешь, как нам хорошо вместе? Разве ты не видишь, как стала дорога мне, Нави? Целый долгий день в столице я жду вечера, когда вернусь домой, а меня ждёшь ты – самая желанная женщина. Моя женщина.
Горячий, властный, требовательный поцелуй опалил губы Навии. И она не смогла больше противиться и ответила также жарко, также истово, упиваясь ощущением неги, горячего желания и трепета.
– Таши, – прошептали её губы, – Таши…
И больше она уже ничего не говорила. Они целовались так, как будто прорвало плотину. Пили поцелуи, как пьёт воду измождённый путник в пустыне. Они прижимались друг к другу, как будто находились на узком карнизе над пропастью и боялись оторваться.
– Таши… где же ты был… Нави… моя… родная… не отпущу… мой… хочу быть с тобой… хочу… Таши…
Их шёпот переплетался, руки уже давно требовательно изучали друг друга. Но…
Навия очнулась первая от этого наваждения. Выставив вперёд руку, она прерывисто сказала:
– Подожди, Таш. Не надо. Не сейчас.
Он непонимающе посмотрел на неё: ведь только что им было так хорошо? Но вот его взгляд протрезвел и Ташерег виновато произнёс: