Неймдроппинг (Брагина) - страница 24

каждая очередь в кассу, и не знали бы мы, для кого это всё говорим.

А пока Третий Рим оставляет пробоины в тире, и пока заливает здесь

мыльной  водой  пенопласт,  и  тебе  говорят,  что  пора  уже  мыслить

бы  шире,  а  по  крупным  счетам  он  тебя  никогда  не  предаст.  И  тебе

говорят-говорят-говорят до предела, чистоту говорения речью своей

воплотив, - а чего ты еще, говори, в этой жизни хотела, настоящую

искренность купят за твой “Palmolive”.

Я сегодня оставлю тебя, в это Черное лаги, и магнитики с видами Праги

до самого дна, и «Салаты», и «Мясо», и ворохи серой бумаги, и ни сиры,

ни  наги,  а  я  ни  на  что  не  годна.  Что  вы  в  девять  сегодня,  букетами

полного  роста  и  закрытого  цикла  создания  тыкв  из  карет,  у  тебя,  на

тебя, про тебя, для спряжения просто лошадей не хватает, и упряжи

правильной нет. Что тебе хорошо, не прельщает сознание прочих, три

орешка на блюдечке лучше десятка друзей, потому предлагается здесь

в порошок растолочь их, а потом отнести, скорлупу отрицая, в музей. Я

сегодня оставлю тебя, там, где было просторно, станет ветрено, станет

простужено,  мятно,  темно,  а  потом  разыщу,  напишу  всё,  что  было,

повторно,  потому  что  мой  почерк  меня  выдает  всё  равно,  потому  что

меня для тебя не осталось ни капли, закрываются двери и гаснет любой

светофор, ни полей и ни гор, а одни вездесущие грабли за собою ношу,

чтоб  себя  оправдать,  до  сих  пор.  Там  не  будет  «тогда»,  там  не  будет

«теперь» и «навеки», и магнитиков с видами Праги, сыров или мяс, и тебе

до утра остается проигрывать треки, с исключением нас из платежки за

свет и за газ наша участь изменится к лучшему, это известно, это стоит

того, чтобы жить и прощения ждать, и тебя отправляют за тридевять

в горы и в лес, но кто поймет, что за кнопку в итоге нам надо нажать.

Героический эпос закончился, слог наш амурный исчерпал себя прежде,

чем кликнул иконку Тартюф, чудеса восприятия, век скольканадцатый,

урны, кровь и плоть доказуемы, кто тут ни требует proof, кто тебя ни

пощупает,  ни  отведет  за  колонну,  ни  заставит  Державина  с  легкой

душой  прочитать,  распечатки  по  общему  весу  превысили  тонну,  и

красна моя девица – эта цветная печать (ничего бы им не отвечать, не

писать им записки, дескать, были мы с вами когда-то вот даже на «ты»,

и вот с вами, дай памяти Бог, невзначай были близки – ну а что они

после возьмут со святой простоты). Написать бы им всем непременно

вот что-то такое, середину златую совсем безмятежно презрев, дорогие

мои тень и свет, ну оставьте в покое, здесь растут одуванчики, может,