Но вскорости пришлось отрываться от земли: путь практически повсеместно преграждали останки мутантов, кажется, здесь шла основная волна. На двухметровой высоте и гнали, пока дорога круто не свернула в сторону Пекла. Внизу проплывает кластер лесной, практически не тронутый ордой, но три просеки теперь не скоро зарастут. Грунтовка сменила почти невидимую тропинку, но она просто усеяна костями, кажись, это была колонна или караван. Выживших тут не сыщешь, машины и то в блин раскатанные. Хотя!
– Что-то чую. Техна, будь добренька, зависни над предыдущим квадратом. Черт, ну зачем такой вираж. Кажется, я превратилась в царевну… лягушку. Зеленую с выпученными зенками.
Лесовик матюгнулся по русской традиции в три этажа.
Висим. Я вслушиваюсь. Стон? Или показалось? Все же стон. Тут и живой? Счастливчик. Тихо опустились на дорогу. Выходить надо, но понятное дело очко жим-жим, нас и за внешников принять могли, сейчас как отоварят гранатой.
Сидим слушаем шёпот в кустах.
…– Тихо, деда, тихо, тут кажись, внешники летают.
– Нет, их беспилотники трещат, а тут как орел промчался. Уж не падальщики ли? Тень видел.
– Деда, говорю же внешники, может как его са...ма... лет?
– Самолет огромный, да и не летают они тут…
Да-а-а… Ситуация…
– Точно пристрелят! И как им помочь спрашивается? - На грани слышимости ловлю чужие голоса.
– может я? вы у меня мадамки витринные, а я, возможно, не такое подозрение вызову. Особенно ваши шлемы народ до заикания доведут. Техна, ты хоть скинь пока, да вон с той стороны дороги вырули. Ага. Засекли нас. Славка, как думаешь, тут кричать можно?
– Можно, если что прикрою огнем.
– Тогда я на выход. Дверь тихо в сторону отошла.
– Славка, в какой они стороне?
– В стороне!? Перед кустами булыжники видишь? Туда иди, только подними руки. Чую сейчас малой сорвется. Стой.
– Стою, я. Малой, мы вам хотим помочь, едем в Отрадный.
– Назовись, – прокаркал дед.
– Лесовик.
– Не врет.
Малого тут же отпустило, мне кажется или он чеку обратно в гранату вставляет. Лесовик подошел к недоверчивым. Вернее, к камням и, опа, сивая попа, иллюзионисты, камни превратились в людей. Пацана лет пятнадцати и мужика.
Материальные иллюзионисты, поэтому и выжили. Я сразу вспомнила фокус с белой обезьяной.
– Нам бы живца, ломать начинает. Мы по нужде вышли, а тут такое поперло. Благо уже опорожнились. – Между огромными глотками рассказывает мужик. – Пригодился мой дар. А мой пацан от страха скопировал этот дар, а раньше от пальца прикурить мог и усё. Долго сидели, за спиной деревья, впереди кусты, как на нас никто не налетел, удивляюсь.