— Конечно, товарищи, — Баранов, наконец, справился с защелкой респиратора и снял его. Затем он сноровисто избавился от спецкомбинезона, бросив не нужный более РХБ на мокрый от дезактивирующего средства борт бронетранспортера.
Взмахнув рукой, Самарин сделал приглашающий жест, отступив в сторону, и полковник несуществующей в реальности почти два десятка лет Советской армии Юрий Баранов первым переступил порог коридора, ведущего в глубину едва ли не последнего оплота рухнувшей в никуда некогда великой цивилизации.
* * *
Интерьер помещения, куда привели полковника, для чего пришлось спуститься по лестнице на один уровень — лифт, как объяснили сопровождающие офицеры, отключили еще десять лет назад ради экономии энергии, — никоим образом не напоминал бетонный аскетизм «предбанника». Более всего комната походила на офицерский «красный уголок» какой-нибудь воинской части довоенного времени. Обшитые панелями из ламинированного ДСП стены, мягкая мебель, тумба с цветным телевизором «Электрон», видеомагнитофоном и даже полочкой с видеокассетами, журнальный столик, полупустой стеллаж с книгами. Все не новое, конечно, как минимум двадцатилетнее, но ухоженное и не слишком потасканное. Разве что памятных по прежней жизни портретов на стене не оказалось: ни последнего генерального, перед самой Войной в одночасье ставшего еще и Президентом, ни министра обороны. Наверняка висели когда-то, лет эдак… ну, понятно, сколько назад, да затем без особой церемонии потихоньку и исчезли, навечно сгинув на каком-нибудь складе. В дальнем углу мирно урчал холодильник, рядом на столике покоился алюминиевый электрочайник с черной пластмассовой ручкой и какая-то накрытая армейским вафельным полотенцем посуда. В общем, привычная картина, вот только окон по понятной причине не было. И это разом перечеркнуло бросившийся в глаза уют, рывком вернув Баранова обратно в суровую реальность.
— Присаживайтесь, полковник, — без особых церемоний Самарин кивнул на диван. — Разговор будет долгий, полагаю. Чай, кофе? Если захочется чего покрепче, тоже найдем. Не так, чтоб мы шибко шиковали все эти годы, но кой-чего для дорогого гостя сыщем. Нас тут не столь уж много, на момент катастрофы в расположении находилось от силы треть персонала, так что запасы еще остались. А остальные? Сами понимаете, никто ведь не предупреждал, что начнется. Двадцать седьмое апреля было воскресеньем, увольнительные, все такое прочее… гхм… впрочем, простите…
— Ну что вы… Чаю, пожалуй.
— Витя, поставь чайник, — встряхнув головой, полковник кивнул товарищу. И снова обернулся к гостю: