Наше дыхание снова учащается, когда его колено раздвигает мои бедра. Когда он снова медленно располагается внутри меня, он говорит:
— Черт, ты идеальна, Талия. Создана для меня, — издав рык, он опускает голову и сосет один из моих сосков, а затем отпускает его. Он делает то же самое с другим, но не прекращает увеличивать давление своего рта, пока я не стону. Как только я начинаю двигать бедрами, он дергается вперед, сильно толкаясь.
Я выгибаюсь в эротическом ощущении его грубого притязания на мое тело. Высвободив руки, я впиваюсь ногтями ему в спину, еще сильнее возбуждая его.
— Я хочу пахнуть, тобой Себастьян, чтобы завтра я не могла ходить, не ругаясь от боли. Ты продолжаешь говорить мне, что я твоя, покажи мне, почему я всегда буду чувствовать пустоту без тебя внутри меня.
— Я последний гребаный мужчина для тебя, — клянётся он. Положив руку на мое бедро, он сжимает его, яростный рёв вырывается из горла мужчины, когда он глубоко входит. Его яйца дразнят мою чувствительную точку, Себастьян движется напротив меня, шлифуя свою твёрдость вдоль моего клитора, усиливая мое желание правильным количеством давления. Когда я начинаю задыхаться, мои внутренности сжимаются, приближаясь к освобождению, он говорит низким, решительным тоном: — нет никаких сомнений, что ты моя. Что ты всегда будешь моей.
Интенсивность его слов, смешанная с острым краем удовольствия и боли, которую он причиняет, когда его мощное тело ставит клеймо на мое, подводит меня к обрыву, но это последнее заявление, которое он произносит, прежде чем укусить меня за нижнюю губу:
— И я принадлежу тебе.
Блаженство и интенсивность моего оргазма настолько велики, что мое зрение затуманивается. Себастьян захватывает мои крики удовольствия в доминирующем поцелуе, прежде чем следует за мной. Я держу его близко и звук его оргазма, ощущение его большого мускулистого тела, прижатого ко мне, пока он кончает, клеймя меня.
Глава 17.
Талия
Себастьян не двигается. Вместо этого он опускает свой лоб на мой. Через несколько секунд поднимает голову и хмурится, когда убирает мои волосы с лица.
— У тебя на лбу порез.
— Это из-за льда, — объясняю я, затем дотрагиваюсь большим пальцем до раны на его подбородке. — Твоя выглядит глубже. Интересно, тебе понадобятся швы?
— Бывало и похуже. — Он встречает мой взгляд и скользит костяшками пальцев по моей скуле. — Что заставило тебя, наконец, сказать «да»?
Я удивлена кратким уязвлённым взглядом в его глазах. Улыбаясь, я качаю головой.
— Я наконец-то позволила себе потерять тебя.
Его брови опускаются.