Я отнесла поднос к пункту сдачи использованной посуды и покинула обеденную.
Ноги слегка дрожали, пока я возвращалась к трансферу, а затем ждала, когда капсула, припечатав гравитационным полем к полу, вернёт меня в нужный отсек.
На Синих, заставивших меня разболтать информацию, не предназначенную для посторонних ушей, я не злилась. Я вообще забыла о них, стоило встать из-за стола. Всё, о чём я могла думать, это о возможных последствиях. Сейчас мне, скорее всего, предстоит получить наказание за собственную опрометчивость.
Трансфер выпустил меня в коридор. Длинная пустая кишка Зигмы встретила абсолютной тишиной. Я сделала шаг, покинув капсулу, и замерла. Сердце неприятно стучало в груди. Эти сто шагов, которые мне предстояло преодолеть, были невероятно трудными, словно пройти их предстояло по раскалённым углям или битому стеклу, а не гладко отполированному полу.
Комм завибрировал, заставив вздрогнуть.
На экранах не отражалось новых надписей, но отчего-то у меня возникло странное чувство, будто меня поторапливают. Не задумываясь, я огляделась. На потолке были какие-то выемки и светлые стекла. Должно быть, здесь за мной наблюдали так же, как и на Матере.
Не желая снова почувствовать вибрацию, разгонявшую страх по телу не хуже электрических разрядов, я все же заставила идти себя дальше.
Прикладывать руку к сканеру каюты капитана не было ни малейшего желания, но мне ничего не оставалось. Надеяться на то, что сканер не распознает мой код, было дико приятно и очень глупо.
Стоило мне опустить ладонь на холодный полупрозрачный пластик, как панель каюты отъехала в сторону, пропуская меня внутрь.
Первое, что бросилось в глаза — широкий коричневый диван, казалось, глядевший на меня так, словно только и дожидался момента, пока я отвернусь, и он набросится на меня в тот же миг. Я сделала пару шагов в сторону, не отрывая глаз от предмета мебели, с которым у меня были связаны не самые приятные воспоминания.
— Проходи.
Я вздрогнула, увидев ратенмарца, застывшего слева от меня. Сложив руки на груди, он стоял в проёме смежного отсека. За спиной горел тусклый голубоватый свет.
В этот момент ратенмарец выглядел не так бодро и самодовольно, как тогда когда покидал каюту накануне нового сражения. Лицо было расслаблено, глаза полны усталости, заставляя верить, что тени оставляли отнюдь не тёмные ресницы. Даже щеки казались впалыми. Сражение отняло много сил — это читалось в каждой черте его лица.
— Мне казалось, что Хранящих учат не пялиться.
Опомнившись, я тут же опустила взгляд. Новая обстановка выбивала из колеи, уже не говоря о некоторых других потрясениях в моей новой жизни. У меня и раньше частенько случались промахи с дисциплиной, но сейчас всё было сложнее.