— Жениха я точно не ищу. Подумать только, они готовы платить такие деньги за один лишь ужин, — протягиваю удивленно.
— Будь уверена, без твоего на то желания дальше ужина не зайдет. Организация очень крупная, дорожит репутацией и людьми — тоже. Никому не нужен скандал.
— И сколько могут заплатить за такой ужин?
— По-разному бывает. Самая меньшая цена, за которую был продан этот лот — сто тысяч рублей. Самая большая цена за всю историю — 500 тысяч.
— Ничего себе, пятьсот тысяч за ужин. Они точно ничего потом не потребуют?
— Точно, — смеётся она. — Пойдем уже, смотри — мы одни остались.
Окинув пространство взглядом, понимаю, что Олеся права. Мы действительно остались одни. Практически все девушки уже спустились вниз.
— Постой, — торможу ее. — Как я выгляжу? В смысле…
— Ты очень красива, — улыбается Олеся. — Не сомневайся в себе.
Пока мы спускаемся вниз, осматриваю себя в отражении зеркал. Платье, и правда, очень красиво, несмотря на сравнительно небольшую цену. В нем идеально сочетается несочетаемое — скромность и сексуальность. Красное, едва доходящее до колен, сшитое строго по фигуре, с открытым декольте. Один рукав пышный, выполненный из причудливо перекрещивающихся друг с другом лоскутков ткани, в то время как на втором плече платье держится на тонкой бретельке. Волосы подняты в элегантной прическе, открывая изящный изгиб шеи. Жемчужные сережки и небольшой кулончик из белого золота в виде автомата Калашникова — папин подарок на восемнадцатилетние — вот и все мои украшения.
Спускаюсь, смущенно опустив глаза в пол. Боюсь упасть — слишком высокие каблуки. Олеся — впереди меня. Будто по волшебству, музыкальная композиция меняется на нечто знакомое. Я не могу сразу понять, что это, а когда солистка начинает петь, мурашки бегут по коже. Этот трек всегда доводил меня до мурашек. Sofia Karlberg — Crazy in Love.
I look and stare so deep in your eyes
I touch on you more and more every time
When you leave I’m beggin you not to go
Замираю на полпути. Окидываю помещение беглым взглядом в поисках музыкантов. Но не выходит, внимание перехватывает мужчина, черные глаза которого смотрят на меня, не мигая. Все вокруг замирает. Кажется, время запускает обратный ход — он стоит в самом конце зала, в компании двух мужчин. В одной его руке бокал шампанского, в то время как второй рукой он небрежно облокотился о небольшую стойку. Его губы слегка приоткрыты, видимо, он что-то говорил и замер на полуслове. При виде меня в глазах Артема вспыхивает интерес, но уже спустя мгновение, будто и не узнав меня, он отводит взгляд в сторону.