– Ты чего, парень?
– Вонь, – коротко ответил тот, и из его желудка полезла съеденная утром похлебка. Он более не мог говорить, и Горсту с Аароном оставалось лишь ждать.
– Не топчем тут, – равнодушно распорядился Горст. – Рейн, как закончишь марать стену, погляди на следы.
– Так вот куда вся животина из деревни пропала, – заметил Аарон. – Что за люди…
– Даже курей не ощипали, – холодно процедил Горст, – ну кто же птицу с перьями варит… Перевели, сука, продукт. Ты скоро там, а? – он обернулся назад, увидел Рейна, вытирающего рукавом куртки губы, и улыбнулся. – А теперь расскажи мне про следы.
– Я вам собака что ли?
– Хуже.
– Хуже, Аарон, может быть только твоя матушка, – младший из людей Горста привстал на колено и принялся разглядывать следы. Простое ремесло охотника, которому отец обучал его. Простое ремесло, которое пригождалось ему лишь в тех случаях, когда Горсту требовалось мнение со стороны. – Тут следы человека. Человек один был, и он топтался вокруг костра. Это… – он указал на следы копыт, – больше, чем у обычного козла, но козлиные.
– Наш дружок рогатого сношал тут?
– Аарон… – Горст вначале хотел заткнуть рот своему подчиненному, но, не выдержав, прыснул, – уж не твои ли следы?
Секуторы зашлись в припадке нервного смеха, который оборвался, стоило Рейну продолжить.
– Вот тут, – он ткнул пальцем в землю, – человеческие обрываются. Дальше наследил козел, и он был… Что за херня?
– Вот и я так подумал, – старший выжлятник нервно откашлялся и закончил за Рейна, – наш козел двуногий.
Аарон не ответил, но руку на яблоко меча положил, и этот жест выдал его волнение с потрохами.
Горст, осторожно перешагивая через узор из дохлых птиц, приблизился к двери амбара. Наклонился, подняв с земли валяющийся у порога бурдюк, и хмыкнул:
– Прохудившийся, – он отшвырнул предмет в сторону, почти к ногам Рейна, и новая волна смрада ударила в ноздри парня.
– Ну и вонь.
– О чем ты… – Горст толкнул амбарную дверь, и та, поддавшись, обнажила свое убогое содержимое. – Что ни день, то новый праздник.
Сотни, а может и больше, мух, жужжа, роились над подвешенной под самым потолком свиной тушей. Из хряка спустили кровь, в том сомнений не было, и эта самая кровь залила грубо срубленный стол, глиняный пол, разделочные доски, ножи. Одним словом, все, что можно было запачкать кровью, было ей перепачкано. Горст внимательно осмотрел стол, который их спятивший дружок выдвинул в центр помещения, прямо под тушу заколотой свиньи. Горст решил, что с его младшего подчиненного достаточно, и скомандовал:
– Рейн, пойди, поищи холодную и глянь, что с рыбой.