Если бы он мог, то обмочился бы вновь, и никто в целом свете не посмел бы осудить парня, ибо на дороге он был не один, и от чего-то он понимал это.
В ноздри ударила уже знакомая ему вонь. Парень не потянулся к луку, не схватился за меч. Знал, что это не поможет.
– Прежде здесь жили волки, – прозвучал голос в его голове. Голос, от одного лишь звука которого хотелось провалиться сквозь землю. – Прости мне мою ошибку. Я сама сломала свое колдовство.
По щекам потекли слезы. Губы Рейна задрожали.
– Оставь меня. Заклинаю именем Отца Переправы, – прошептал он.
– Как ты можешь заклинать именем, которого не знаешь? – голос в его голове стал в разы отчетливее. – Тебе не стоит бояться меня, ведь я не желаю тебе зла. Оставлять тебя я, к счастью, тоже не намерена. Я хочу подарить тебе то, что ты захочешь получить в дар. В обмен на услугу, разумеется. Обмана не будет. Ты мне, я тебе.
– Оставь меня, – вырвалось из груди Рейна, – умоляю.
Голос, звучавший в его сознании, был прекрасен. Прекрасен настолько, что внушал ужас своей ирреальностью. Проповедники Отца Переправы говорят, что Угольный Берег, в отличие от избранного Отцом берега Озаренного, тоже прекрасен, но красота та губительна и враждебна.
– Когда ты поймешь, что готов просить меня и выполнить мою просьбу, позови моих дочерей, они подскажут тебе, что нужно сделать.
– Подскажем, Матушка, – заговорили тени. Тень спереди исчезла, за ней растворились те, что были по левую и по правую от Рейна сторону. – Подскажем, Хозяйка, – прошептал ветер, и Рейн вывалился из седла.
Удар о землю не привел его в чувства, не потушил его воспаленное сознание. Тело Рейна дрожало как при лихорадке, а голова болела так, словно в затылок был вбит раскаленный добела стальной прут.
– Возлюбленная, Покинутая, Скорбящая, – прошептал он, словно закрепляя в уме новые для себя имена.
8
Староста деревни Ивы смотрел, как со стороны пролеска, опустив голову, в их направлении медленно, будто после тяжелой конной рубки, движется всадник.
– Зибор, – обратился он к сыну, – мои глаза не обманывают меня?
Молодой и рослый парень вышел из амбара и, вытирая о фартук покрытые кровью руки, сказал:
– Порося забита, отец. Кровь стечет…
Зибор уловил направление взгляда стоявшего на крыльце отца и прищурился.
– Да, отец. Это один из тех секуторов, которых Куба видел сегодня утром.
– Вели мужикам собраться в амбаре и…
– Веревки, да, отец?
Лешек грустно хмыкнул в густую, но преждевременно поседевшую бороду:
– Я не знаю, сын… У него же с собой оружие есть. Вит сказал, что один из них точно не будет опасен. Да тот ли к нам едет?