– Кто это у вас там? – спросил один из всадников.
– Я первый задал вопрос и первым получу ответ. А это, – мужчина в кольчуге ткнул Эвжена носком сапога, – не твое собачье дело.
Всадники зашлись хохотом:
– Это, сука, может быть и есть мое собачье дело. Вы люди барона Ланге?
– Назовись, а ни то я стащу тебя с коня и выбью из тебя ответ, – человек, который сказал это, был матерым бойцом и говорил спокойно, не повышая голос.
– Я Горст, – наконец последовал ответ, – со мной Аарон и Рейн, мы секуторы. Так вы люди Ланге или чьих? Что за человека вы собрались вешать?
– Подымай гниду, – буркнул старший из пленителей Эвжена. – Этим козлам велено подсоблять при надобности.
Разговор продолжился, когда они наконец вышли на дорогу. Эвжена вновь повалили, но на этот раз уже в грязь. Он так и не успел разглядеть лица секуторов.
– Беглого крестьянина ловите? – человек барона Ланге скрестил на груди руки. – Хотя… кого же вы еще можете ловить.
– Все верно. Наш сбежал из рыбацкой деревни. Подлесок, кажется.
– Рейн, еще раз ты заговоришь за Горста, клянусь Отцом Переправы, я воспитаю тебя, – прошипел здоровяк Аарон. Верзила старался говорить как можно тише, но вышло скверно, и его угрозу услышали все.
– Парни, – сапог вновь лег между лопаток Эвжена, – этого гада поймали рядом с Ивами. Коли не местные, поясню. Ивы, деревня эта рядом с Подлеском, но этот, – он надавил на спину, и пленник застонал. – Ишь. Больно ему. Этот за иное в петлю направляется.
Эвжен все никак не мог отойти ото сна, и сейчас, лежа под тоскующей по его кадыку удавкой, он вспомнил, как отец пытался зарезать его, вспомнил, как одолел отца. Вспомнил, как в припадке ярости, замешанной с отчаянием, скинул еще живого родителя в яму. Эвжен не смог бы забыть, как погасла стоящая на земле лампа, и как погас свет полной луны, и на её месте оказался Золотой месяц. «Я приняла твою жертву. Жди обещанную награду, но помалкивай о том, что узнал. Поверь, я не всегда бываю добра», – сказала Эвжену Царица, а после он бежал, позабыв о Радке, лежащей у тлеющего огня. Эвжен видел и больше, но не был в состоянии осмыслить увиденного. Видел Золотой месяц над Серебряной Рекой, видел змей в воде и саму Хозяйку. Он знал её имя и знал все, что человеку знать не положено.
– Эта гниль была вся перемазана кровью, – буркнул человек барона Дидерика. – Деревенские видели как он и еще двое… Мужик и соплячка, кажется… в сторону Подлеска шли. Тут к бабке не ходи, укопал своих спутников да ограбил.
– А сам что говорит? – ухмыляясь, спросил Горст, – Или вы ему, сука, язык вырвали?