— Спасибо, — раздумывая, ответил Ака.
— Поешьте, пожалуйста.
Она вышла.
Услышав очередной скрип двери, Ака сел на койке и стянул с себя оставшуюся одежду. Нагим закутавшись обратно в одеяло, он взял с подноса глубокую чашу с мутноватым бульоном, от которого исходил ароматный пар. Игнорируя ложку, почти залпом осушил посуду до дна. Горячая жидкость жгла рот и горло, растекаясь по телу волнами тепла. Отставив тару, Ака задумчиво посмотрел в окно. До крайнего срока времени ещё много. Однако и сделать предстоит ещё больше. Он скосил взгляд на свои вещи в пустом углу комнаты — сумку, меч, лук и колчан. Не считая утерянной куртки и рубашки, остальное его добро уцелело. Не снимая одеяла, он направился к ним. Подхватив сумку, поставил её на кровать и развязал плотную шнуровку, которая двойным зигзагом шла через всю боковину поклажи.
Первым делом Ака достал сменную одежду и переоделся. После ледяного купания ощущение от сухой одежды оказалось несколько иным, словно грубая ткань стала гладкой и мягкой. Посмотрев на перемотанный тряпками меч, он вспомнил слова Хорма и вернулся за ним. Возвращаясь обратно к кровати, Ака на ходу избавил оружие от своеобразного чехла. Ухватившись за рукоять и ножны, он потянул их в стороны, обнажая слегка изогнутый серебристый клинок.
Торсе́ктис. Он же Рассекатель на старошоарском языке. Клинок, что достался ему от отца и уже бесчисленное число поколений передавался в семье Шарани. Внешне ножны и рукоять были абсолютно чёрными. Лишь на последней выделялась свежий белый узор за авторством Аиры. Однажды осмотрев меч, один кузнец не смог оценить его возраст, лишь ножнам дав минимум тысячу лет. Сомнительной предпосылкой на более точное время создания клинка служила печать на круглой гарде — знак императорской кузни Шоара, которая исчезла вместе с самой страной во время гражданской войны. Как бы там ни было, Рассекатель на деле оказался всё ещё рабочим клинком, хотя Ака старался беречь его. Опять же, в силу неопределённого возраста и уважения к семейной ценности. Но за годы странствий это слегка изогнутое лезвие отправило на покой семнадцать тануанцев, большинство из которых — маги из чёрных.
После пребывания в реке, парные клинки нуждались в чистке, что и стало следующим шагом в его подготовке. Покончив с полировкой, он достал довольно увесистый свёрток, занимавший почти пятую часть сумки. Потянул узелок, и оттуда вывалились плотно уложенные чёрные вещи, идеально подходившие для ночных вылазок.
Но времени у него было только до заката.
Впрочем, сравнение оказалось недалеко от истины, разве что в этот раз ему платили не золотом, а обещаниями. Ака замер. Он задрожал как поздний осенний лист, что вот-вот сорвётся с дерева и полетит в неизвестность, подхваченный ветром. Он вспомнил об Аире. Той самой девушке, которая одним своим существованием всегда спасала его от подобных авантюр.