Ака не обращал внимание на мороз и припорошённую снегом мостовую под ногами. Он просто шёл, надеясь взглядом отыскать Урру. Что бы он ни говорил ре-лианцу, надежда увидеть копию возлюбленной согревала куда сильнее мыслей о горячем чае перед жарким камином. Она казалась его единственной надеждой на спасение, пусть и была невольным соучастником Хорма в случившемся. Но вместо неё среди толпы мелькали лица охотников, которые выжидали добычу. Орден не отставал от него ни на шаг, используя даже малейший шанс поймать Урру. Из-за этого его разрывали противоречивые чувства — желание оказаться спасённым и нежелание отдавать её в руки чёрных. Время шло, сменялись лица и улицы, окружение становилось всё богаче, а прохожих — больше.
В итоге его вывели на главную площадь Сиверина, с трёх сторон окружённую рекой. На скалистой вершине противоположного и усыпанного снегом берега возвышался тот самый храм Калананжу. Недалеко от места выхода конвоя расположилось здание местной мэрии — небольшое, слегка вытянутое и двухэтажное, построенное из белого камня с маленькой башней, на вершине которой находился колокол. В самом центре площади стоял замороженный фонтан, к которому и вели Аку.
Когда они подошли ближе, один из конвоиров медленно поднял руку, после чего мостовая под ними взмыла в поднялась на несколько метров. Аку поставили на колени в центре образовавшегося помоста. Заметив это, вокруг них начал собираться народ. Среди множества лиц он видел самые разные расы, золотых и белых стражей, представителей Ринен Тата и орденовцев, которые замаскировались под обычных горожан. Последние выделялись полной незаинтересованностью в происходящем, осторожным и цепким взглядом, который изучал окружающих.
В толпе Ака случайно заметил старого шагни — того самого, который накануне выловил его из реки. И он выделялся куда сильнее всех. Старый рыбак оказался единственным, кто самодовольно и победно улыбался, глядя прямо на Аку, пока под его маской скрывалась личина Бога. Хорм практически в открытую торжествовал, наблюдая за начинавшимся изгнанием, лишь подтверждая мысли Аки о том, что всё случившееся и вело к этому. А раз Урра так и не показалась, то также могла оказаться лишь инструментом для воплощения планов Хорма, прямо как тот жрец, но с куда более важной ролью в развернувшейся истории.
Поднявшись по ступеням, на помост взобрался представитель высшего духовенства, облачённый в белоснежную рясу с глубоким и плотным капюшоном и украшенную узорами из золотой нити. На каждом рукаве его одежды были вышиты пять цветных лент, символизирующие одного из Богов, которые разрешалось носить только жрецам. Ака прежде никогда не слышал, чтобы жрец был способен ощущать более двух Богов, не говоря сразу о пяти. Ему стало интересно, что за исключительная личность скрывалась под рясой с пятью цветными лентами. Тем временем, подойдя к Аке, член высшего духовенства Ринен Тата откинул капюшон и сложил руки вместе, пряча кисти в длинных рукавах. Ака удивлённо хмыкнул, совсем позабыв про подобный вариант. Озвучить приговор ему пришёл жрец, ранее встреченный им на крыше храма. Под его двухцветными глазами выделялись синяки после бессонной ночи, а в направленном на Аку взгляде не было ни презрения, ни обиды, ни злобы, лишь обычная усталость.