Полагаю, это был глупый вопрос.
― У скольких людей ты был Гидом? ― спросила я, желая сменить тему.
― Только у одной девочки, ― сказал он, его глаза очень пристально смотрели на потолок, пока он лежал на спине.
― С ней ты тоже был такой грубый?
― Полагаю, эта работа действительно выявляет некоторые из моих нежелательных черт, ― начал он, делая самое большое преуменьшение. ― Но она была моей племянницей, поэтому я определенно был с ней приветливее.
― Племянницей? ― спросила я, мой интерес внезапно усилился. ― Так у тебя все-таки была жизнь до этого.
― Это неважно, ― сказал он так, словно мы ступили на опасную местность.
― Она добралась до Места Назначения?
Хейден долго не издавал ни звука. Я не могла сказать, то ли он не решался ответить мне, то ли просто игнорировал меня, как обычно.
― Нет, ― наконец сказал он после долгого молчания. ― Не добралась.
Я обдумала это на мгновение.
Существовала возможность провалить серию тестов, что сделало их бесконечно страшнее. Но самым страшным было не знать, что это означало.
― Что произойдет, если мы не доберемся до Места Назначения?
― Я не помню, ― сказал Хейден, его голос звучал искренне.
― Как ты можешь не помнить что-то подобное? ― недоверчиво спросила я.
Я понимала, что стоило быть немного добрее по отношению к нему, поскольку он рассказал мне о своей племяннице, и никак не язвил за последние несколько минут, но просто мне казалось бессмысленным, что он мог забыть такую колоссальную деталь.
― Всё становится немного туманным, когда я попадаю сюда в начале цикла, ― грубо сказал он, подмечая, что наше время "открытого обсуждения" быстро подходит к концу.
― Значит, ты не помнишь, чем занимался раньше? Ты обязан помнить что-то, если можешь вспомнить свою племянницу, ― осторожно отметила я, пытаясь казаться настолько ненавязчивой, насколько это возможно.
― Разговор окончен ― сказал он с ноткой завершенности.
Честно говоря, я была удивлена, что узнала так много от него. Он совсем не казался тем, кто делится своими чувствами.
И все-таки он не был язвительным или угрожающим, что подарило мне маленький лучик надежды ― он не совсем бездушный.
Мы сидели какое-то время в тишине: я пыталась не думать о своей семье или украденной жизни, а Хейден размышлял и молчал мне назло. Прошло добрых сорок минут, прежде чем, наконец, начался снегопад. Только он не просто шел снаружи. Нежные белые хлопья пробирались сквозь несуществующие трещины в потолке, приземляясь на мои голые плечи и заставляя меня дрожать.
― Холодно, ― вполне очевидно прокомментировала я.
― Это снег, ― раздраженно отметил Хейден.