― Пожалуйста, прекрати болтать, ― вздохнул Хейден.
Он начал тереть виски, закрыв глаза, видимо, пытаясь сохранить хладнокровие.
― О нет, ― воскрикнула я.
― Что?
― Это потому что я соврала маме о том, кто действительно уронил ее коробку с бабушкиным китайским сервизом, ― призналась я, прикрыв рукой рот и расширив глаза. ― Я сказала, что моя кузина Амелия сбила ее с полки в гараже, когда приехала в гости в Северную Каролину.
― Умоляю. Хватит болтать.
― У нее было столько неприятностей, ― сказала ему я, виновато качая головой. ― Я почти забыла об этом.
― Просто заткнись и забирайся на остров! ― в итоге выкрикнул Хейден, уже не в состоянии сдерживать свою ярость, которая маячила на поверхности.
― Не обязательно быть таким грозным командиром, ― обиженно сказала я. ― Хорошо, попытка номер два.
Соблюдая ту же схему, что и раньше, я разбежалась, решительно глядя на свою цель, и остановилась прямо у края.
― Я не могу сделать это, ― застонала я. ― Остров слишком далеко! И если я не ухвачусь ни за один из этих корней при падении, я разобьюсь насмерть.
― Ты уже мертва, ― совершенно некстати заметил он.
― Хорошо, я умру снова. Я не доберусь до Места Назначения, и у тебя будет запись о двух провалах.
― Остров не так далеко, как кажется, просто беги, прыгни и ухватись за любой корень дерева, который тебе попадется, ― посоветовал он мне.
Из его уст это звучало как самая легкая вещь в мире.
― Хорошо, ― просто сказала я, снова возвращаясь к исходной позиции, затем побежав и снова не прыгнув.
― Да ты издеваешься надо мной, ― в ужасе сказал Хейден. ― Я не могу больше этого терпеть. У моей десятилетней племянницы были более сложные задания, и она выполняла их в два раза быстрее.
Вот только она не дотянула до конца, подумала я, зная, что этот факт слишком чувствителен, чтобы упоминать его вслух. Тем не менее, я не могла игнорировать вероятность того, что могу потерпеть неудачу и, глядя на нереальный плавучий остров, удача была не на моей стороне.
― Тебе станет легче, если я прыгну вместе с тобой? ― спросил Хейден, его лоб сморщился в озабоченной манере.
Это, наверняка, шутка.
― Я думала, ты не можешь мне помогать, ― подозрительно уточнила я.
― Это не физическая помощь. Скорее некая моральная поддержка, если бы я прыгнул с тобой, ― разумно ответил он.
Я посмотрела на него на мгновение, удивляясь, почему он внезапно стал таким милым. Странно.
― Айла, ― сказал он, положив руки на мои голые плечи и глядя на меня ледяными голубыми глазами. ― Я хочу прыгнуть с тобой, хорошо?
Он был так близко ко мне, что я могла вдохнуть запах мыла на нем и внезапно, я почувствовала себя так, словно не могу нормально дышать. Как я могла так быстро перейти от чувства ненависти к смущению? Конечно, он великолепен и ведет себя как "плохой мальчик с акцентом", но в то же время он самый грубый человек и совершенно бесполезен, когда я сталкиваюсь со смертельными или вновь смертельными обстоятельствами.