― Мне приснился очень странный сон, когда я потеряла сознание. Я сидела на ветвях дерева над Таком и смотрела, как он пытается вернуть меня к жизни. Мое лицо было грязным, а вокруг меня была кровь, там, где я ударилась головой о камень. Я все думала, что не смогу вернуться и не смогу перевести дух, но внезапно мне захотелось сказать Таку, что я в порядке. Желание увидеть его снова было настолько непреодолимым, что я заставила себя сделать вдох.
Я остановилась. Глаза начало жечь при мысли, что моя последняя история закончилась совсем не так, как эта.
― И? ― спросил Хейден. Хорошо, что его голос звучал более заинтересованным, чем когда-либо. Я не могла допустить, чтобы он принизил дорогое мне воспоминание.
― И я проснулась, ― просто сказала я. ― Так стоял надо мной на коленях. Думаю, он молился. И выглядел белым, как призрак. Мне наложили десять швов на затылке и наказали на неделю за купание в реке, когда мама с папой сказали нам не делать этого. У меня до сих пор остался шрам.
Я собрала волосы и повернулась спиной к Хейдену, чтобы показать ему небольшой шрам чуть ниже линии волос на затылке.
Он на мгновение провел по нему пальцем, никак не комментируя мою историю. Хотя и не смеялся надо мной, что уже что-то, да значило.
― Так всегда был стереотипным старшим братом. Он всегда был рядом, чтобы защитить меня, ― сказала я, мой голос неожиданно надломился, когда я снова посмотрела на Хейдена.
― Он все еще жив, ― отметил Хейден, очевидно, неправильно интерпретируя мою печаль.
― Но он не смог спасти меня в этот раз, ― объяснила я.
― Да, но не его вина, что ты умерла.
Он все еще не понимал меня.
― Не имеет значения ― сказала я, мой голос задрожал, как только глаза наполнились слезами. ― Он будет винить себя за то, что не смог мне помочь. Просто он такой. Он чувствует, что его работа ― защищать всех. Он работает без устали, чтобы внести свой вклад в семью. Он так и не взял футбольную стипендию, потому что испугался, что если уйдет, мама и папа не смогут зарабатывать на свои нужды самостоятельно.
― Он бескорыстный.
Я вытерла скопившиеся слезы из уголков глаз, больше не желая думать о Таке. Или о том, что я больше никогда не увижу свою семью.
Хейден никак не прокомментировал мою историю, но очень медленно провел рукой по кровати, в итоге накрыв ею мою. Как бы мал ни был этот жест, я знала, что для Хейдена оказать какую-либо поддержку было очень значимо, и я весьма это оценила.
― Знаешь, каждый раз, когда ты говоришь о смерти, ты говоришь о том, как это повлияло на всех, кроме тебя. Почему? ― спустя мгновение спросил он.