Чаньский учитель Дэшань после достижения прозрения поселился на горе. Как раз это было время, когда император У-цзун династии Тан стал уничтожать буддизм. Многие буддийские монахи и монахини бежали в пограничные районы. У них было недостаточно одежды, не было одеял. Многие замёрзли от холода, многие умерли от голода. А патриархи, которые уже прозрели и имели гарантии, такие как патриарх Сюефэн, патриарх Дэшань, не боялись и укрывались в глубоких чащах гор. Их там было не найти. Они на горе высаживали овощи и выкапывали корни съедобных растений. Их было не уморить голодом. После того, как гонения на буддизм закончились, тамошний правитель области Сюе Тинван проникся глубокий почтением к чаньскому учителю Дэшаню и попросил его спуститься с горы и стать настоятелем монастыря ради распространения Дхармы Будды. Но он не согласился. Тогда правитель области пошёл на хитрость и обвинил его в нарушении закона. Патриарха Дэшаня схватили и заперли. И стали его уговаривать: «Шифу, не надо Вам жить на горе. Спускайтесь с горы ради распространения Дхармы!» Посмотрите, по-настоящему способные люди, даже если их просить, они не идут.
Таким же был и старейшина монах Сюй-юнь. В те времена патриарший дом монастырь Юньмэнь был разрушен, поэтому глава провинции Ли Ханьхунь пригласил старейшину Сюй-юня приехать туда для восстановления монастыря. В те времена были бедствия, его просили укрыться в Гонконге, но он не соглашался и хотел остаться в монастыре Юньмэньсы. Впоследствии правительство ради безопасности старейшины Сюйюня отправило его в Пекин. Хоть он и уехал в Пекин, но сердцем был в монастыре Юньмэнь. Он каждый день просил меня вернуться туда. Но мне ничего не оставалось как каждый день прятаться. Я убежал в дом знакомых буддистов и не хотел возвращаться. Тогда он стал ругать меня: «Ты не возвращаешься. Патриарший монастырь с таким трудом привели в надлежащий вид, а тебе он не нужен!»
Трудно перечить милосердному приказу. Почему я не осмеливался вернуться? Потому что я чувствовал, что я слишком молод, не имел достаточного опыта в практике и не имел способностей. И зачем тогда мне было возвращаться? Смог бы я сохранить монастырь? Я считал, что сам не имею гарантий для этого, но трудно перечить милосердному приказу. Он велел мне возвращаться, и мне ничего не оставалось, как вернуться, чтобы отдать кармические долги. Поэтому главной целью и принципом своего возвращения я рассматривал возвращение долгов (кармы). Те долги, которые ты здесь оставил в прошлой жизни, нужно возвращать. Я так думал: «Если возвращаться, так возвращаться. Если надо будет умереть, то умру». С таким я был настроением, я вовсе не хотел туда возвращаться, чтобы стать настоятелем. На этот счёт у меня вообще не было никаких суетных мыслей. Мы сейчас действительно чувствуем, что у нас недостаточно способностей. Ноша патриаршего монастыря очень тяжёлая. Монастырь патриарха с тысячелетней историей попал к нам в руки. Если мы не будем им как следует управлять, то мы понесём за это кармические воздаяния.