Я взглянула на экран и хохотнула:
– О, Карибы… – Приосанилась под строгим взглядом Марго и с любезной улыбкой кивнула. – Да, дорогой. Думаю, сыну понравится. – И поинтересовалась: – Но сможешь ли ты выкроить для нас целую неделю?
Подопечная поправила галстук, забавно копируя движения отца, и покачала головой:
– Не в этом месяце… или году…
Она погрустнела на миг, а потом, встрепенувшись, снова одарила меня взглядом, до дрожи похожим на папин.
– Прогуляемся по магазинам, дорогая? Думаю, тебе стоит обновить гардероб.
Я слегка поморщилась и осторожно проговорила:
– Марго… Ой, то есть дорогой. Не кажется ли тебе, что не стоит каждый день ходить в магазин? Мы вчера там были. Мне вовсе не нужно столько одежды.
– Давай купим тебе красивое кольцо… и серьги, – неуверенно предложила девочка. – Может, хочешь посмотреть машину?
– Дорогой, – мягко ответила я, – а если исключить слово «куплю», чем бы ты хотел заняться?
Марго отвела взгляд, ее лоб прорезала милая морщинка, а мне вдруг плакать захотелось. Эта замечательная девочка знает про роль отца лишь то, что он вечно работает, смотрит строго и покупает «что-нибудь красивое». А дочери остается лишь мечтать, что когда-нибудь он повезет ее на семейный отдых. Внутри все сжалось от сочувствия. Я прикоснулась к руке подопечной и предложила:
– Дорогой, а давай займемся чем-нибудь вместе.
– Чем? – откладывая планшет, тут же заинтересовалась она.
– Тем, что тебе нравится, – улыбнулась я. – Что ты любишь делать, когда не работаешь и не ходишь по магазинам?
Марго надолго задумалась, и с каждой минутой мне становилось все тоскливее. Неужели Лев не видит в жизни ничего, кроме работы и денег? И вдруг личико девочки осветилось радостью.
– Знаю! Папа… То есть я люблю бегать!
– Куда бегать? – оторопело спросила я и рассмеялась. – За кем или от кого?
– Ни от кого, – серьезно покачала головой Маргарита. – Просто бегать. – Она спрыгнула с кресла, схватила меня за руку и потянула за собой. – Идем!
Я послушно пошла за девочкой, пока не поняла, что она повела меня в спальню своего отца. Вот сюда я больше ни за что сама бы не зашла, даже захлебываясь пеной. Перед глазами словно до сих пор стояла фигура обнаженного Лаврентьева. Его потрясающее накачанное тело, струящаяся по загорелой коже вода, взгляд уверенного в своей привлекательности самца… Лев! И этим все сказано. По коже побежали мурашки, и я с трудом переступила порог комнаты.
Марго потянула меня к окну, рядом с которым стоял большой стеллаж. Я застыла, разглядывая множество кубков и медалей. Первым в глаза бросился приз, выполненный из красного дерева с золотистой фигуркой бегуна наверху. Я провела кончиком пальца по блестящей табличке, читая знакомую фамилию победителя марафона и год.