— Не хочу последние мозги пропивать. И так мне за ней не угнаться, — ответил Антон.
Наши дни
Наваждение и воспоминания. Антон то и дело ловил взглядом её фигуру среди стеллажей. Она казалось была полностью сосредоточена на работе и не замечала его. А он не мог отвести от неё взгляда. Она и раньше его волновала, но сейчас было что-то невыносимое. Да уж, если ад и существовал, то он знал ему название: видеть без возможности взять.
Единственное спасение было в работе и в скорости её выполнения. Наработаться так, чтоб вечером свалиться в кровать и забыться сном. Время обеда до обеда он почти не почувствовал. Очнулся лишь, когда наступил перерыв.
Констанция с задумчивым видом вошла в столовую. Налила воды из кулера. Пакета с обедом при себе у неё не было. Она рассеянно постучала пальцами по столу, где стояла микроволновка. Вздохнула. Резко развернувшись, она подошла к столику, за которым сидел Антон и села напротив него.
— Не помешаю?
— Нет.
— Я сегодня обед забыла. В кошельке только мелочь на дорогу.
— Не проблема, — он достал вторую коробку с лапшой быстрого приготовления. — Будешь?
— Да.
— Тогда я завариваю лапшу, а ты делаешь нам чай.
— Говорят, что от неё дырки в желудке появляются.
— Я чередую лапшу с нормальной едой, — ответил Антон.
— Я такое есть боясь. Хотя однажды ела. Правда очень давно, — ответила она принимаясь за еду.
— Ты прям из другого мира.
— Возможно. Хотя для меня ты инопланетянин.
— Бутерброд будешь?
— Я на диете. Не смотри на меня так скептически. Третий день пытаюсь держаться. Вчера даже от семечек отказалась. Зато ногти пострадали. Нервы ни к чёрту.
— Может тогда не стоит так резко на диету садиться.
— Может и не стоит. Иногда не знаешь чего стоит делать, а что нет. С кем общаться, а кого сторониться. Как ты выбираешь друзей?
— По поступкам. А ты?
— Дружба — это форма лжи. Человек говорит в лицо одно, а за спиной другое, но при этом все счастливы.
— Тебя так послушать, то мы живём в мире зверей.
— А здесь где-то есть люди? Есть злость, жажда наживы, похоть.
— Ясно. Ничего хорошего ты не видишь.
— Солнце светит, птички поют. Вроде хорошо. А потом думаешь, что солнце слишком жарко печёт, птички громко поют и это всё начинает раздражать.
— Есть хорошее средство от раздражения.
— Какое?
— Мужик нормальный. И мир заиграет другими красками. Сразу добрее станешь.
— Хам, — она посмотрела на него. В глазах пустота. Завлекающая пустота, которая зацепила его и не хотела отпускать, пока Констанция первая не отвела взгляд.
— Это жизненное наблюдение. Ничего в нём хамского нет.
— А ты много прожил и много видел? Большой жизненный опыт?