Солнце уже тонуло в Босфоре; султанские пажи бесшумно внесли фонари и теперь отгоняли опахалами мошек и ночных мотыльков, летящих на огни, разгорающиеся в сгущающемся сумраке всё ярче и ярче. Молодой франк, наконец, выдохся. С жадностью, увлажняя пересохшее горло, осушил пиалу с душистым мятным чаем.
Чингизид словно очнулся.
— Удивительно, — проговорил в глубокой задумчивости. — Как хитро переплетаются судьбы… Замарашка, крестьянка из какой-то убогой деревушки становится герцогиней, причём не только по прихоти герцога, но по праву рождения. Дева, которой, казалось, свыше предназначено благополучно всю жизнь прожить на родной земле, оказывается унесённой за тридевять земель, в чужую страну, и там оболгана, брошена в узилище и обречена на смерть. Однако мудрость христианского правителя и его праведный суд возвращают ей и жизнь, и доброе имя, а виновника бед настигает заслуженная кара. Ты, мой сегодняшний гость, замечен и обласкан обоими государями, и, получив возможность прянуть от самой земли высоко в небеса, совершаешь такой головокружительный взлёт в карьере, что не снился многим. Поразительно… Ты говоришь — ваша герцогиня прекрасна? И она появляется на людях с открытым лицом?
— У нас это не возбраняется, сир. Женщины не скрывают лиц. Однако, по причине природной скромности, Анна-Марта д'Эстре часто появляется на людях в лёгкой вуали, поскольку ей досаждают и неприятны любопытные праздные взгляды.
— А Фатима, твоя супруга, она…
— Во всём подражает своей герцогине.
— А твой тесть, он ведь…
Хромец задумался.
— Суммир ибн Халлах, — сказал тяжело. — Вот я и вспомнил. А ведь я однажды требовал его выдачи. Ты знал об этом? Вижу по глазам, что знал. И, тем не менее, бестрепетно назвал мне его имя. Впрочем, я снимаю с Суммира ибн Халлаха обвинения в предательстве и бегстве из страны, ибо теперь мне известно, чем вызван его поспешный отъезд из Константинополя как раз накануне моего восшествия во власть. Напиши своему тестю: он может приехать, ему будут возвращены лавки и дом, а также выплачена компенсация из казны. Я и раньше слышал о его предприимчивости и недюжинном уме; а в свете действия нового договора — ему самое место здесь, послужить мне и отчизне. И пусть, как приедет, сразу явится сюда, у меня будет к нему поручение. За пять-то лет он наверняка оброс деловыми связями в Европе, об этом мы и побеседуем.
Его Султанство позволил себе вполне человеческий жест — повёл плечами, разминая затёкшую спину.
— Так ты говоришь… — протянул, словно что-то припоминая. — Девушка, что тебе досталась, она рыжая? Что, хороша?