В вечерних банях царили тишина и уют. Это был час подготовки Избранных, час, когда тела красавиц расслаблялись в неге, предваряющей ночь страстную и незабываемую, напитывались ароматами благовоний и душистых масел. Но перед этим — очищались, подобно змеям, сбрасывающим старую кожу и сверкающим затем новой драгоценной чешуёй. Особой смесью мёда, лимонного сока и яиц удалялись все лишние волоски. Распаренное тело тёрли скребками, жёсткими мочалками, мягкими губками, затем на него наносилась кашица из измельчённых цветочных лепестков, выдерживалась, смывалась. Кожа шлифовалось специальными рукавичками до мраморной гладкости. Волосы мылись, подравнивались, напитывались своим ароматом, сушились и растирались до блеска шёлковыми тканями… И наступала пора массажа.
Ирис, не освежённая, а, напротив, вымотанная долгими омовениями, почувствовала животом прохладную поверхность массажного стола, на плечах — знакомые руки Али, и… успокоилась.
— Франки — хороший народ, — прозвучало рядом, и на соседнюю скамью рядом с Нергиз опустилась, не спеша, Айлин-ханум. Она, как и «провожающие», была в длинной полупрозрачной рубашке. — Не бойся, детка. Жаль, что всё так получается, но кто мы — и кто наш Повелитель? и не нам оспаривать его волю. Ничего, всё образумится. Помни, что я тебе говорила о нашем предназначении, и будь умницей.
Ирис благодарно кивнула и зажмурилась, скрывая набежавшие слёзы, а потому не заметила, как Луноликая обменялась многозначительным взглядом с Али, и нубиец согласно наклонил голову. Его движения и приёмы сегодня были совсем иными, плавными, мягкими. От прикосновений, приятных и чувственных, само время, казалось, растягивалось и становилось томным.
— Да, и не надо их бояться, — подхватила Нергиз. — Ахмет и Аладин рассказывали, что франки не злы, добродушны и даже позволяют себе остроумные шутки в присутствии нашего Повелителя. И считаются очень культурными людьми.
— Что важно — чистоплотными, — насмешливо подхватила Марджина, разминая ступни Ирис. — В немытой Европе это редкость.
— А ещё мальчики говорили, что ими интересовалась сама валиде-султан… Это правда, Айлин-ханум?
Почтенная вдова кивнула.
— Не только интересовалась — принимала у себя. И подарила одному, тому самому, кто знает много языков, книгу рубайят на персидском, говорят — очень редкую, самого Омара. А франк в ответ прислал ей напольные часы, каких, по его словам, нет у самого короля Генриха. И… даже у Великого Султана нет. Очень интересные и благовоспитанные молодые люди.
Негромкая, вроде бы пустая болтовня унимала тревогу в сердце. И становилось чуточку легче. Айлин-ханум… Она так недолго побыла её наставницей, и всё же — сорвалась с места, пришла её проводить… От подруг Ирис иного и не ожидала, но всё равно растрогалась до слёз. Ах, как плохо, что нельзя повидаться ещё и с Мэг, но девочки зайдут к ней позже и всё объяснят. Она поймёт.