На протяжении всех этих утомительных церемоний девушки, о которых лишь по цветным покрывалам можно было судить по принадлежности к женскому полу, до того они в них были бесформенны, стояли неподвижно, сбившись кучкой в уголке холла, опустив головы и сложив руки. Видимо, это тоже предписывалось традициями. Стояли, пока, по хлопку капа-агасы, белые евнухи вносили из возка привезённые с султанской кухни угощения — огромное серебряное блюдо с зажаренной ногой ягнёнка, фрукты, сладости, кувшины с шербетом. Стояли, когда чёрные евнухи принесли музыкальные инструменты и тихонечко устраивались в уголке, проверяя их и подстраивая. Стояли, словно забытые… пока консул, применив особо витиеватый оборот речи, не дал понять капа-агасы, что пора бы, собственно, познакомить их с … гхм… да, подарками. Сколько ещё можно томить в ожидании?
Махмуд-бек прищёлкнул языком, как бы в предвкушении сладостного восхищения гостей. И уже собирался пропеть очередную речь, хвалебную, воспевая прекрасных роз из цветника самого султана, как одна из дев испортила ему всё торжество.
…Кошки, как известно, животные, благословенные Аллахом. А потому — с незапамятных времён бродят по домам правоверных сами по себе и где им вздумается. Рыжая, с золотой искрой, красавица-персиянка Мур-Мирр давно уже не стеснялась появляться в любом уголке посольства, невзирая на то, присутствовали в оном месте высокие лица или же простая прислуга. Если в тот момент люди ей были без надобности, она их игнорировала и просто шла себе по своим кошачьим делам. Вот и сейчас: гоняя мячик-погремушку на галерее второго этажа, она слишком сильно наподдала его лапкой — и помчалась вслед, вниз, прямо к стоящим у подножья лестницы столбами фигуркам, замотанным в цветные шелка. Прыгал и высоко подскакивал упругий каучуковый шарик, звенели бубенчики на кошкиных нарядных сапожках, искрилась дивная шёрстка, неслось вслед убегающей игрушке обиженное «Миа-а-ау-у!»
Бросившись вперёд и выпрастывая руки из-под паранджи, синяя фигурка ловко поймала мячик. Присела на корточки. Позвала оторопевшую кошку:
— Писи-иси-писи!
(Не смейтесь: именно так испокон веков в Османии звучит франкское «мину-мину», арабское «кыш-кыш-кыш» и чинское «ми-ми-ми»).
Мур-Мирр недоверчиво покосилась на заговоривший столб, пусть и с руками… Фыркнула. Подумала, села и принялась безмятежно вылизывать животик.
— Ой… — сказала девушка виновато.
Потянувшись, положила мячик на ступеньку и торопливо выпрямилась, спрятав руки под паранджу. Её подруги как-то сразу стали меньше ростом…