Скорее всего, по беспечности своей Назар натворил бы много лишнего, и ничем хорошим оно бы не кончилось — не перехвати его вовремя наставник. Брат Тук, наконец, покончил со своими загадочными делами — «не со всеми, конечно, дети мои, да ведь их за всю жизнь не перелопатишь! Мы помрём — дела останутся!» — пояснил охотно встречающим, и занялся воспитанником вплотную.
Начал с того, что силком извлёк его из медитации-молитвы, в которую на третий день упорных занятий почти получилось погрузиться. Но едва, наконец, отрок поймал желанное состояние «растворения», когда тело практически не ощутимо, и кажется, что душа вот-вот выпрыгнет наружу, как из кокона — громоподобный хлопок над самым ухом выдернул его из транса.
Брат Тук рассматривал его хмуро и неодобрительно.
— Никуда не годится, сын мой. Вставай. Идём.
И даже вздёрнул за шиворот, помогая подняться.
На заплетающихся ногах Назар кое-как побрёл вслед за ним во внутренний двор небольшого замка, занимаемого Инквизицией. На ходу он то и дело умудрялся запинаться башмаками, что стали вдруг неимоверно тяжелы, то за выступ половицы, то за пороги, а во дворе, вымощенном булыжником, ему показалось, что каждый камень считает своим долгом встать на ребро и отбить ему пальцы. Словно не замечая его полусонного состояния, наставник отвёл его куда-то в дальний угол двора. Назар лишь на миг прикрыл глаза от яркого света, успел услышать: «Ну-ка, дети мои, окатите-ка его живой водой!» — и задохнулся. На него обрушился холоднищий водопад. Ледянющий!
— Х-х-х-р… — только и прохрипел он сквозь зубы.
— Ещё пару вёдер, ребятушки, — попросил голос наставника.
Возвращённая, хоть и непрошено, бодрость как-то разом прояснила мозги, и Назар, сообразивший, что издевательство сейчас повторится, дёрнулся в сторону, но не успел, и был заново окачен с головы до ног животворной водицей.
— Хо-ро-шо, — задумчиво протянул брат Тук. — Спасибо, братцы.
— Рады стараться, брат! — дружно рявкнули двое послушников, хмыкнули, и перед тем, как снова взяться за ворот колодца и бадьи для лошадиных поилок, подмигнули мокрому, как мышь, парню. — Водица у нас и впрямь живая. Что, чуть не выгорел, брат?
— Моя вина, — кротко ответил Тук. — Недосмотрел… А ну-ка, отрок, быстро, не рассуждая, разуться — и по кругу бегом. Пять кругов. Живо!
Почему-то Назару и в голову не пришло возмутиться. Вот чувствовал, что где-то напортачил, виноват, упустил или забыл из того, чему наставник поучал… А что забыл, что упустил — не мог сообразить. Однако, несмотря на жаркий денёк, после колодезной воды его так и трясло, и, чтобы быстрее согреться, он ринулся бежать, как и велено. Прикажи кто другой — может, и заартачился бы, а тут — наставник… Ещё Али приучил: или доверяешь Учителю во всём и слушаешься безоговорочно — или уходи. Третьего не дано. Спорить будешь, когда получишь хотя бы первую степень посвящения.