— Да, — хлюпала Хельга, посасывая пораненный палец, чтобы кровь поскорее унялась. — Потом…
Внезапно для себя самой Уна поняла, что прислушивается, неосознанно, но тщательно, стараясь уловить знакомый с детства нежный перезвон пролившегося вместе с кровью дара — а в ответ слышит только пустую, тревожную тишину, от которой становится страшно и скучно, словно кто-то рядом произнес проклятье, и оно упорхнуло и сбылось.
Как завороженная, смотрела Уна на то, как Хельга, проливая горькие слезы, вытирает со стола разлитое зелье, смотрела, как алая кровь девушки смешивается с разлитой жидкостью и не видела ни единой золотой крошки дара. Ни капли. А ведь он был! Уна точно помнила, что в первый день обратила внимание на девушку потому, что та была одаренной! Не все слышат золотой перезвон дара, кто-то вообще не прислушивается к нему и не смотрит, сколько драгоценных крупиц покинуло владельца при незначительном ранении, но отец Уны всегда строго отчитывал детей за ссадины и царапины. «Дар — это то, что могла множиться и развиваться, а вы выливаете его на дорогу!»
…Они с братьями всегда с ужасом считали потерянные крупицы, неизменно злясь на отца за то, что он обращал внимание на такие мелочи, и вот внезапно привитая им привычка пригодилась… внезапно…
«Как такое может быть?! Как такое может быть?!»
Хельга подняла зареванное лицо и слабо улыбнулась Уне, принимая ее испуг за естественное волнение, а Уна чувствовала себя так, словно ее посадили над пропастью, близко-близко к самому краю, и если лишь немного двинуться, можно сорваться вниз и разбиться насмерть.
Ее взгляд заметался по классу в поисках поддержки и спасения, потому что мучительная тревога, задремавшая было ненадолго, вернулась вновь и вгрызлась в сердце девушки, заставляя Уну обмирать от страха и беспомощности. Да нет, это невозможно, этого быть не может! Болтушка Хельга, легкомысленная, открытая и любопытная? Все это время находящаяся так близко от Уны, частенько присаживающаяся с нею за один стол позавтракать?
Вспоминая утреннюю болтовню девушки, Уна вдруг начала сопоставлять факты и общая картина начала складываться перед ее глазами. Хельга болтала о всякой ерунде; сплетни и все то, что знала уже вся академия, о вечерних происшествиях и о том, что произошло в библиотеке, но говорила она это так, словно была уверена, что Уна всего этого не видела и не знает, потому что ее самой в академии не было. Хельга это знала наверняка, хотя это было тайной, знал об этой очень ограниченный круг людей. Агенты и Аргент не самые болтливые люди в академии, Демьен вернулся только утром… Так значит, за ней, за Уной, следили?! Или же — что более вероятно, — Хельга пытается убедить Уну, что сама она этой ночью в академии была, раз прекрасно осведомлена обо всем, что происходило? И, самое интересное, Хельга была прекрасно осведомлена как зовут Алого Принца, вдруг сообразила Уна. А при встрече с ним делала вид, что не знает, кто перед ней. Притворяется! Демьен в опасности?! Страх снова колкими иголками впился в нервы, заставляя обмирать.